вытягивая его, и тогда округлость груди принимала конусообразную форму.
«Неужели ей не больно? – кусал губы муж, не в силах оторвать взгляд от жестко терзаемой плоти жены. – Ведь эта грудь достойна только восхищения и изредка нежных прикосновений! А чувствительные соски можно только слегка целовать!»
И Олег не выдержал издевательства над женой и громко провозгласил:
— Господа и дамы! Давайте все же выпьем за начало карьеры Эльвиры Павловны, как преподавателя в престижном университете!
Руслан и Эля оторвались друг от друга, причем она посмотрела на мужа непонимающим взглядом: мол, кто здесь? Парень сориентировался быстрее, взяв поставленный на столик минутами ранее бокал:
— Да, Эльвира Павловна, вы прекрасно начинаете карьеру!
Олег едва не зарычал от злости: как смеет этот щенок говорить такие пошлые двусмысленности своей преподавательнице? А жена только улыбнулась блядской улыбкой:
— Вам, Руслан, тоже понравилось? Я лично очень довольна первым днем на этой должности. – Ее взгляд перескочил на мужа. – Олежа, ты же рад за свою жену? За то, что она просто счастлива сегодня?
«Шлюха! Как есть шлюха! – с горечью подумал тот, разглядывая едва не мурлыкающую жену с размазанной помадой вокруг рта, с юбкой, задравшейся уже почти до трусиков, с одной оголенной грудью на которой вишенкой набух истерзанный сосок... Но вслух смог только промямлить:
— Конечно, дорогая, я надеюсь ты будешь еще более счастлива, когда мы останемся наедине...
Последние слова Эля пропустила мимо ушей:
— Кстати, Олежа, ты не нарезал сыра к вину. Сделай, пожалуйста...
Когда Олег вернулся с блюдом сырной нарезки, то... обнаружил свою жену почти голой – она уже была без блузки и юбки – только в одних черных чулках и крохотных трусиках, присутствие которых угадывалось по тонюсеньким практически ниточкам, высоко охватывающим бедра... И ее, конечно, снова вовсю тискали – одна грудь уже изрядно покраснела от грубых ласк... Парень же – голый по пояс, но к счастью пока в штанах.
На этот раз, для разнообразия, его заметили сразу. Руслан отстранился, но особенного раскаяния или смущения в нем было не заметно, скорее ему уже надоело просто тискать чужую жену и не терпелось перейти к следующему этапу. Олег со злорадством подумал, что тут-то его ждет полный облом! Впрочем, злорадство существовало ровно до того момента, как студент положил ладонь на бедро преподавательницы. Положил небрежно, совершенно по-хозяйски, словно своей телке... И как раз между чулком и трусиками – там, где можно нащупать такую нежную, бархатистую кожу.
Олег, разозлившись на мерзавца и на жену, чуть раздвинувшую бедра, чтобы наглецу было удобнее охватить стройную ножку, грозно свел брови, решив наконец закатить скандал. Однако Эля его опередила, состроив умильную мордашку:
— Как-то очень жарко, вот я и предложила раздеться. Ты же не заставишь жену страдать?
— Можно было включить кондиционер!
— Ну, Олежа, ты же знаешь, что я от него сразу простужаюсь. Хочешь, чтобы твоя девочка заболела?
Эля надула губки, сложила бровки домиком... И Олег снова не устоял. Теперь на него повлияло не только то, что жена была в ослепительно сексуальном виде – голая грудь, стройные коленки, затянутые в тонкие чулки, бедра, кажущиеся особенно притягательными выше ажурной резинки, прогнутая спинка. Влияло не только извращенное удовольствие, что жена подверглась грубым ласкам едва знакомого парня. Но и ее умильный вид, сопротивляться которому не было никакой возможности. Олег сдался и почти никак не отреагировал на то, что рука Руслана скользнула в трусики жены, и та... тут же послушно раздвинула колени, а мимишное выражение лица сменилось гримаской страсти...
Нет, он вскинулся было, но Эля одновременно произнесла:
— Что же, давайте же наконец выпьем... о-ох... за начало моей
Клизма для взрослой дочки от мамы и папы 