сама Эля ни в чем ни бывало (только чуть запыхавшись) проворковала:
— Руслан, наливай воду и носи букеты в гостиную. Там освободи место на каминной полке, чтобы все поместилось...
Она была ослепительна и желанна – с руками, сложенными под грудью, приподнявшими великолепные полушария, обнаженные расстегнутой блузкой почти до ареол; с едва одернутой юбкой, обнажавшей стройные ноги до кружевной резинки чулок; раскрасневшаяся; приоткрывшая чувственный ротик... И исследованная посторонним молокососом во всех местах, куда приличные женщины не допускают немужние руки...
Между тем Руслан унес две вазы, и Олег, ощущая непреодолимое желание стиснуть эту потрясающую женщину, наверняка возбужденную до невозможности своим студентом, бросился к ней, чтобы... Увы, Эля пресекла его намерения одним холодным взглядом. Ему пришлось отступиться, и только с отчаянием воскликнуть:
— Ты же обещала остепениться, когда получишь должность в Универе!
— Ну, Олежа, - промурлыкала Эля, и сама прижалась к мужу, дав ему прочувствовать приятную мягкость и в то же время упругость груди, - а что такого случилось? Меня же только потискали, никакого криминала не было. Не так ли? Кроме того, это все исключительно только для тебя, - ее ладонь проникла под халат, стиснув жесткую эрекцию мужа, - я же знаю, что тебе нравится... Мир?
— Мир... – прохрипел Олег не в силах возразить, когда пальчики жены мяли стоявший колом член. Впрочем, едва он потянулся к Эле, чтобы показать, как это – когда нежно, трепетно ласкают груди, как это - когда, едва касаясь, проходятся подушечками пальцев по шелковистым чувствительным соскам, как она отстранилась и погрозила пальцем, слегка улыбаясь:
— Олежа! Неудобно получится, если Руслан заглянет. И вообще, я еще не промочила трусики. Ты же не хочешь взять меня неготовую?
Олег не сомневался, что студент уже возбудил жену до мокрого влагалища, да и вообще оно было готово к проникновению практически всегда, но возражать не посмел – во-первых, она, разозлившись, могла вообще лишить его доступа к телу, а во-вторых член еще хранил воспоминания о горячих пальчиках, доставивших, пусть мимолетное, но такое восхитительное наслаждение.
— Ладно, - скрепя сердце сказал он, - но никакого секса с этим молокососом!
— Как скажешь, дорогой, - она чмокнула мужа в щеку и поцокала из кухни, даже не подумав застегнуть блузку или одернуть до конца юбку. – Руслан, - ее голос послышался из коридора, - с остальными цветами разберемся потом, так что разворачивайся, выпьем за начало семестра.
Олег тяжело вздохнул и направился следом.
Когда он появился в гостиной, жена уже сидела вплотную к студенту прижимаясь почти оголенным бедром к его ноге. Всю ее ладную, такую сексуальную, а в данный момент и развратную, фигурку было хорошо видно – стол был низким. В ее руке был бокал с вином. Она чокнулась с Русланом, не обратив никакого внимания на появление мужа, и промурлыкала, глядя влажным взглядом в глаза парня:
— За знакомство – на брудершафт!
— Как скажете, Эльвира Павловна!
Не успел Олег сесть в кресло напротив парочки и наполнить свой бокал (ему и не подумали налить, словно его и не существовало), как Эля с Русланом поцеловались. И это не был мимолетный, согласно протоколу, поцелуй. С ревностью и зубовным скрежетом муж наблюдал, как жена взасос целуется с посторонним парнем, иногда посасывая его язык, словно член. Мало того, почти сразу мерзавец ухватил ее за грудь, благо не застегнутая блузка нисколько не могла препятствовать бесцеремонному вторжению. Немного помяв упругую плоть, мужские пальцы откинули край блузки и сдавили сосок так, что Эля замычала от боли, и не подумав, впрочем, прервать поцелуй. А потом студентишка принялся выкручивать нежный бугорок, иногда
Муж разрешил . 