в нее. Ему начало казаться, что он может лежать с ней рядом вечность. Просто лежать, слушая негромкий мелодичный голос, глядя на нее, задавая во-просы, но Кэнди сказала, что уже слишком поздно, и они поговорят еще в другой раз. Эван согла-сился, как послушный сын, но в душе ощутил глухое разочарование, ведь она так и не сказала глав-ного. Он все еще не понимал, почему она винит себя? Твоя мама, подарила мне на день рождения фотоаппарат. – сказала Кэнди в заключении. Я обожа-ла его. Я фотографировала непрерывно, сделала миллион снимков. Недавно я узнала, что они со-хранились. Я принесу их тебе. Их и еще другие фотографии, и мы поговорим снова. И я отвечу на твои вопросы малыш. – она ободряюще сжала пальцами колено мальчика и поцеловала его в щеку, гибко вставая с дивана. Сейчас они у моей сестры. Она сказала, что найдет их и отдаст мне. Ты ведь перестала с ней общаться? – удивленно спросил Эван. Не совсем так. Мы долго не виделись, но я ни когда не забывала о ней. А на днях я узнала, что она вернулась из Калифорнии, и мы встречались. – глаза Кэнди подозрительно заблестели. Ты тосковала по ней. – сказал Эван, чувствуя, что она ждет именно этих слов. Да дорогой. Да. Так и было. – по щекам женщины медленно поползли две крупные слезинки. Эван осторожно вытащил руку из-под Глории и тоже встал. Горячая ладонь Кэнди оказалась в его пальцах. Спасибо за разговор. Я люблю тебя. Прости. Прости, что заставила так долго ждать. Я понимаю… папа… - он с улыбкой посмотрел на сладко сопящую Глорию. Я отнесу ее в комнату. Эван легко поднял сестру на руки. Ее обмякшее тело казалось горячим, как печка. Ладонь мальчика невольно легла на мягкую попку. Голова Глории тут же прижалась к его плечу. Девушка, что-то промы-чала во сне и обняла его за шею. Спокойной ночи! – шёпотом произнесла Кэнди, и ее лицо осветила улыбка. Спокойной ночи малыш-ка. – она поцеловала дочь в лоб. Спокойно ночи Эван. Я люблю тебя. Они стояли друг напротив друга, разделенные спящей Глорией. Эван наклонился и коснулся губами ее губ, глядя Кэнди в глаза. Спокойной ночи. – прошептал он и медленно отступил, не отводя взгляда, пытаясь что-то прочесть в ее расширенных зрачках. Ему казалось, что он видит, понимает, чувствует. Нечто однозначно читалось в ее взгляде, было напи-сано на ее лице. Эван ни на секунду не усомнился, что понимает правильно, что если они еще раз попробуют поцеловаться по-настоящему, то уже не смогут остановиться. Он больше не боялся отца. Не ощущал обычной неловкости и стыда из-за того, что хочет заняться любовью с женой этого челове-ка, однако в животе все равно скрутился тугой жгут страха. Он не боялся заняться с ней любовью, хотел этого больше всего на свете. Страх возник по другой причине, понятной и не понятной одно-временно. Эван не мог подобрать ему четкого определения. Ни слова не говоря, он и Кэнди разошлись в разные стороны. Кэнди отправилась на кухню, а Эван в коридор, в спальню Глории. Он дошёл до нее, остановился в раздумье… развернулся, и уверенно направился вверх по лестнице, в свою комнату. Эван уложил сестру в свою кровать, выпрямился и посмотрел в окно. Пошел ты папочка! – с чувством произнес он и вскинул вверх
Как моя жена стала доступна 