сама присмотреть за собой, а я становлюсь невыносимым, постоянно рассказывая о Джоне. Она сказала, что любит меня и никогда не сделает ничего, что могло бы повлиять на наш брак.
Так как я никак не мог отвести ее от похода на вечеринку, я позвонил Майклу и прямо сказал ему, что не поеду в Венгрию до субботы, так как у меня «проблемы дома!» Если компании не нравится, что я не поеду в пятницу, они могут меня уволить! Майкл был потрясен моим отношением. У меня в компании была репутация человека, на которого можно положиться. Он сказал, что суббота его устраивает, но не могу ли я позвонить ему завтра? Джун сказала, что я глуп, и спросила, что бы я сделал, если бы он меня вышвырнул. Я сказал:
— Я предпочитаю остаться без работы, чем без жены!
Затем Джун психанула, и я опять спал в запасной комнате!
***
В пятницу утром я пошел к Майклу. Я рассказал ему все с самого начала. Он спросил, уверен ли я, что этот парень нацелился на Джун? Я сказал, что настолько уверенно, что ради этого готов бросить свою работу. Он сказал, что сожалеет, но должен просить меня поехать в Венгрию, поскольку я был единственным человеком с соответствующим опытом. Я сказал, что поеду, поскольку не думал, что Джун сделает что-нибудь глупое. Она не была такой уж легкомысленной, если Ласлетт попытается с ней сблизиться или появиться у меня. Я был уверен, что это заставит ее насторожиться. Казалось, ему нравилось спаивать своих дам. Кто знает, что он может добавить в их напитки, Полетт очень быстро напилась, а потом, казалось, довольно быстро протрезвела. Может быть, он ей что-то подсунул?
Вечер пятницы казался пыткой. Джун сделала все, чтобы я понял, что я у нее «Pеrsоnа персона но-гратис». И весь вечер я находился в полутора метрах от нее, даже когда она уходила в туалет, я стоял за дверью. Для разговора были только две темы: мое невротическое поведение и празднование пятидесятого дня рождения Билла Томпсона, которое должно было состояться в следующую субботу в отеле Мариотт.
Джон держался от меня подальше, а Джордж не слишком часто пользовался своей камерой. Я понял, что я был ложкой дештя в бочке меда для них. Мы с Джун пошли домой около десяти тридцати, и Джун сказала, что я испортил ей вечер, и если я буду продолжать в том же духе, она переосмыслит наше будущее. Я сказал, что люблю ее больше всего на свете, но знаю, что Джон Лэслетт хочет попасть в ее трусы, и это, безусловно, в любом случае разрушит наш брак. Джун еще раз сказала мне, что я просто невротик и должен показаться психиатру, пока у меня не случится срыв. Мы спали вместе, но не занимались сексом. У нас не было секса в течение нескольких месяцев, с тех пор как я начал бороться против дружбы Джуны с Джоном.
Я вылетел в субботу утром. Боюсь сказать, что моя неделя прошла не очень хорошо. Почти все, что могло пойти с заводом не так, действительно пошло не так. Я работал круглосуточно. Мои венгерские хозяева были не настолько увлечены, чтобы действовать по моим часам. Но у меня была миссия: я должен был вернуться в Лондон к вечеру субботы, наступит ли ад или цунами.
Я звонил Джун каждый день и говорил, как сильно я по ней скучаю. Она сказала, что любит и скучает по мне. Мы не упоминали о наших ссорах, и ближе к концу недели Джун говорила мне, что мы будем делать в
Белый бант на шее. Часть 6 