моим мужем. Дальше мы не разбирали, где чьё тело, сплетались в кучу, набрасывались вдвоем на одного или на одну, разводили ноги чужие и свои, подставляя свои письки и захватывая чужие ртом, вагиной, грудями. Я остро ощущала, как где-то там за переплетеньем рук и ног вторгаются мне в письку неизвестно чьи пальцы, потом языки или член. (Ну член-то известно чей, его я не спутаю ни с каким другим). Мы оказывались то на вершине нашей кучи, то попискивали придавленные тяжелыми хоть и мягкими грудями, попами, успевали и прикусить и поцеловать укушенное. Сова выбирались и снова ныряли в путаницу ног, не сдерживая, ни криков восторга, ни звучных поцелуев, и совершенно позабыв, что наверху спят дети. У меня во рту сменялись голенькие губы на волосатые яйца, за мою беззащитную письку боролись член и язык и после долгой борьбы поделили: одному досталось влагалище, другому клитор, да еще в анус влез неизвестно чей скользкий палец. В ответ я тоже раздвинула неосторожно подвернувшуюся попу и, облизав сморщенный пятачок, вогнала мизинец, с безопасно коротким ногтем. Но и эта композиция быстро распалась, я, развернувшись, прикипела языком к клитору, член, всего пару раз ткнувшийся в горло, покинул рот, вонзился мне же в попу, которую я мгновенно и максимально расслабила. (Трюк опасный, не повторяйте в домашних условиях!) В письке теснились три или четыре пальца от разных рук. Мои пальцы тоже вибрировали в разных попах. Я целовалась то Колей, то с Маринкой, пока мне глубоко в горло, чуть не вызвав рвоту, снова не вонзился член. И я как когда-то, стала упорно тренировать это доставшееся мне нерастянутое горло… Вот опять мой нос раздвигает истекающие малые губы, а орешек клитора тычется мне в плоский язык. Скользкие от пота груди стиснуты, между ними исчезает ударяя яйцами и вновь появляется ствол, кто-то в этой тесноте языком вдавливает в груди и тут же выколупывает обратно соски, так же как я клитор в неразберихе губ. Я может путано объясняю, но я и чувствовала происходящее вот такими мелкими клочками, как на картинах Ван Гога или Врубеля. Вот из таких обрывков и складывалась общая картина потом, когда она отодвинулась по времени.
Забившись в оргазме, мы с Маринкой взвыли хором. А после того как из совершенно неожиданно и неизвестно как попавшего мне в рот члена хлынула моя любимая сперма, мы постепенно затихли вповалку, и Колина головка уже не доставляла никаких неудобств, постепенно выползая из самой глубины горла в гортань. Я обессилено отползла на край одеяла и вздохнула полной грудью, а Маришка накрыла лохматой головой остатки эрекции, Коля осторожно вытянул указательный и средний пальцы из моих соответственно влагалища и ануса, он любит использовать этакую «рогатку», а я свой палец обнаружила защемленным в Маришкиной попе. До сих пор у нее боязнь посторонних предметов в анусе не прошла. Пришлось подразнить ей клитор (Маришка зачмокала громче), чтобы достать палец из попы.
Когда гениталии остались в покое, и я обрела возможность соображать, первым делом проверила лобок. Лысый! Я снова в своем теле! Коля мой и уже Я буду разрешать ему целоваться с Маринкой. А вообще нужно о многом поговорить, с Маринкой, например, о пароле для Саши «мама Марина, можно», с Колей о Маринкиной попе, что только мой опыт спас сейчас подругу от травмы, но надо подумать, стоит ли открыть ему секрет переноса сознаний… Все же такие заманчивые перспективы вызвать откровенность не предназначенную тебе.
А потом мы все втроем, забыв про трусы и полотенца,
Развратный отец 