Тетя Марина, привстав, стянула плавки, погладила волосы на лобке, потянула за отдельные прядки, как будто увидела впервые, и чуть развернувшись к солнцу в открытой двери раздвинула влагалище.
Что сказать, у мамы такая же. Тогда меня весь вечер трясло, а сейчас намного спокойнее посмотрел. Привыкаю наверно.
— Ты онанизмом часто занимаешься? – тетя Марина решила, что разглядывание ее влагалища поспособствует лишней откровенности.
— Вы это уже спрашивали... перестал почти...
После паузы выдал:
— Можно бесконечно смотреть на чужую работу, горящий огонь и текущую письку...
Тетя Марина хохотнула на актуальное изменение афоризма. Я погладил опушенные волосами пухленькие отсыревшие губы, ее пальцы перестали растягивать вход вагины и переместились мне на голову. А я как с вышки нырнул и стал быстро целовать, и большие губы прямо через волосы, и растянутые уже мной малые.
— Можно я буду звать вас мама Марина? - неожиданно даже для себя спросил, и вновь впился ртом в слизистую оболочку.
— Можно, сынок, можно... А ты хотел бы еще на голенькую маму посмотреть? На маму Полину?
Вместо ответа я воткнул язык во влагалище и вертел им там как собака хвостом, пока он не онемел. Палец запустил в анус. Видимо это было опрометчиво, потому что первую фалангу закусило так, что ни туда, ни сюда. Как в мышеловке. Уставшим языком я сместился к клитору и плоским кончиком накрыл, а во влагалище запустил большой палец. Другой рукой продолжил копошиться в тонких и густых волосах на лобке.
Мама Марина судорожно вздохнула, повернулась и легла вдоль лавки.
— Ложись на меня, - она пошуршала каким-то пакетиком, а когда я встал над ней, ловко навернула презерватив, – не бойся, ложись, а то не сомневаюсь, что яйца болят, и сиськи и письки кругом, когда вот так сильно захочешь, скажи мне, «мама Марина, можно?»
Я лег сверху, стараясь не надавить на сиськи, рука тет... мамы Марины подхватила и направила член, и я обстоятельно (не первый раз уже) начал качаться, сминая прессом мягкий как тесто живот. Впрочем от этого ощущения тут же отвлекло необыкновенное блаженство члена. Мама Марина сжала мышцами и так не очень большой мешочек влагалища, но все равно я справился и даже моей слишком короткой (что, думаю, простительно) минуты хватило. Подо мной началось землетрясение... Не такое конечно как у ковбоя на родео, но меня прорвало. Как я еще презерватив не потерял, он наполовину слез и пришлось рукой придержать его на головке, вынимая из дырочки.
— Брось в печку, чтоб девчонки не обнаружили и не задумались.
Я шагнул в баню, не закрывая дверь, закинул в золу за печной дверкой резинку, зачерпнул и вылил на опавший конец пол ковша прохладной воды и повернулся к предбаннику. Там напротив двери стояла голая мама, она как раз кинула в стиральную машину простыню, распрямилась и только тут увидела меня.
— Мы тут подгоревшую попу мазали, - совершенно невозмутимо сообщила мама Марина.
Мама Полина, так же невозмутимо стоя передо мной совершенно голой, с белым лишенным волос лобком, с такими же белыми грудями с контрастными вылезшими сосками, сказала совершенно обыденно, будто мы не стоим впервые оба голые:
— А я хотела душ принять, к речке идти лень, да и обедать пора, где там девчонки задержались? Коля следом идет, полотенце и кимоно принесет мне.
Мама Марина за руку вытянула меня из бани, повернув к свету, потрогала мне попу и удовлетворенно разрешила:
— Крем впитался уже, можешь надеть плавки, – и обратилась уже к маме Марине, - Я не буду вам, Полинка, мешать и создавать очередь в душ, тут в бане
Не дразните самца 