открыла глаза и, придерживая сердце, молотящее грудь изнутри, не увидела над собой лицо дяди Коли.
— Я рад за тебя, Мариночка, – прошептал он мне, - мне уже недолго.
Ой, мамочка! И я в ней! И дядя Коля в ней... во мне! – вспыхнуло озарение.
Выставив ладони, я сразу уперлась дяде Коле в потную волосатую грудь.
Замерший член дяди Коли вызывал в письке ощущения ничуть не хуже Сашиного аналога, а в моей голове целую кучу мыслей. Многопоточных как трафик браузера:
— Я изменила Саше!
— Нет, это мама дала дяде Коле и я не имею права лишать ее удовольствия!
— Уже лишила и буду получать удовольствие вместо нее.
— Какой же он педофил, если трахает тридцатипятилетнюю женщину.
— Он жене изменяет!
— А я Саше?!
— Это не я дала, а мама!
И далее по кругу.
В результате я, то отталкивала, то притягивала к себе ничего не понимающего дядю Колю. И он остановился совсем, как тормозит и останавливается опытный водитель при виде совершенно неадекватного встречного автомобиля. Дядя Коля мне вообще-то всегда нравился очень, и сейчас, чутко уловив, что с женщиной что-то произошло, он не пытался вставить член, а сдвинулся в сторону и лег. Мужчина ласково перебирал и щекотал волосы на лобке, осторожно щупал писечку, расправлял торчащие мятые складки маминых малых губ, раздвигал пальцами щель, освобождая клитор, потом не удержался, опять навалился, и начал нежно целовать утонувшие в груди соски. Я уже расслабилась под его сильным, большим, но не тяжелым телом, он сместился к животу(какая она толстая!) и дальше... Почувствовав клитором его быстрый язык я охнула и попыталась сжать ноги. Но дядя Коля продолжал сосать клитор, то забирая его в рот, то отпуская. Моё, нет мамино тело вздрагивало и все же постепенно расслаблялось. Ноги сами расползлись широко, давая мужчине возможность делать с неприлично заросшей писечкой все что угодно. Я подтянула к лицу его голову и мы начали жадно целоваться. Я потрогала его попу и, наконец, (УРА) член. На ощупь мужской орган оказался не очень твердым и не таким большим чем на вид. Может потому, что мамина рука больше моей? А яйца крупнее и тяжелее Сашиных. Интересно было бы потрогать своими руками. Хи-хи. Ах, как он целуется, играя сосками... И новая теория относительности быстро выветрилась!
Сашка
Оля резко прервала поцелуй и вдруг спрыгнула с меня на пол.
По круглым глазам я начал догадываться, что произошло и, почувствовал дежавю наступающего на те же грабли человека:
— Ты Шурка?
— Нет...
— Оксана?
— Тоже нет.
— Неужели мама Марина?
— Теперь не отопретесь, все-таки я поймала вас с надетым презервативом.
— Опять шутишь, Олечка?
— Какие шутки! Если б не презерватив, выдрала бы уже наяву.
— Мама Марина? Ох ты, блин!
Женщина решительно содрала с каменно стоящего члена переполненный презерватив, причем ее колючие глаза округлились, еще бы, в нем болталось не меньше стакана, и пристроила его в горшок с каким-то засохшим цветком на подоконнике, беспрерывно ворча:
— Прямо по красной заднице ремнем, а потом Ольку, и на этот раз ты ее не защитишь!
Вдруг она замерла, и не меньше минуты стояла прикрыв глаза. Было очень похоже, что она просматривает всплывший в Олиной голове ролик воспоминаний. Я помимо воли любовался на обнаженное тело своей девушки и не скучал во время затянувшейся паузы. Её тело, совсем не худое как у Оксаны, и уже не угловатое как у Шурки, а вполне женственное, округлое, мягкое и приятное на ощупь. Особенно мне нравилась ее полная, но подтянутая спортивная попа и проглядывающая под
Скелетик из шкафчика 