Я вернулась в постель, прилегла рядом с Давидом, обняла его спящего и замерла в ожидании. «Секс отменяется!» – с досадой подумала и прислушалась. Слабые звуки учащённого дыхания достигли моих ушей. Потом раздались негромкие постанывания: сначала мужские, а потом и девичьи. Очевидно, они от орального перешли к более серьёзному сексу. Время тянулось. Они действительно не спешили. Наконец, когда я уже отчаялась ждать, тихие постанывания перешли в громкие стоны, а потом и в истошные крики похожие на вопли
– Так! Так! Так! – кричали Войцех с Агнешкой наперебой так, что разбудили Давида.
– Что происходит? – спросил он у меня, с трудом разлепляя спросонья веки.
– Что происходит? – переспросила с усмешкою я, – Происходят естественные вещи: Войцех трахает твою Агнешку.
– Почему «мою»? – спросил Давид, изобразив удивление.
– Ну, как, «почему»? – сказала я, – Ты пялишься на неё, она пялится на тебя, вы друг дружку хотите, значит – она твоя.
– Да с чего ты это взяла? – обиженно воскликнул Давид, – Не хочу я её!
– Я вижу. Небось, не слепая! – резко ответила я.
– Да ничего подобного, – запротестовал он, – я люблю тебя и хочу только тебя! Только тебя! – повторил он.
Давид потянулся ко мне обниматься, но в это время из душа донёсся шум льющейся воды.
– Ага, значит, они кончили и теперь принимают душ, – сказала я, отстраняясь от Давида, – пусти, я тоже хочу принять душ.
– Вместе с ними? – сморозил Давид.
Я не стала обижаться, видя, в какой он растерянности, и ответила.
– Нет подожду, когда они выйдут, надеюсь, они там ненадолго.
Действительно, они скоро вышли, мокрые и удовлетворенные.
– Доброе утро, – сказал нам Войцех, а Агнешка, увидев, что Давид во все глаза пялится на неё, оробела и растерянно пробормотала:
– Мы тут только душ принимали и всё...
– Ну, да, конечно, «только душ принимали», – скорчив рожу передразнила я её, – а мы только что проснулись.
– Как спалось? – спросил Войцех.
– Замечательно! – ответила я и встала с постели.
Я, стоя перед Давидом совершенно нагая и надевая тапки, нарочно некоторое время делала вид, что у меня пальцы ноги не попадают в мои «вьетнамки», чтобы подольше покрасоваться перед ним и покрутить у лица его попой. «Интересно, – подумала я, – он поймёт, что я зову его с собой в душ?», но этот дурак, не понял и продолжал тупо сидеть на постели пялясь то на меня, то на Агнешку. Я обиженно ушла в душевую одна и, взявшись за занавеску, невольно оборотилась. Я увидала, что Войцех делает знаки Давиду и тычет пальцами в мою сторону. Увидев, что я смотрю на него, Войцех смутился и быстро потер ладонь о ладонь, будто он не показывал ничего, а просто умывал руки. Я вошла в душ, резко задернула занавеску и включила воду. Я с наслаждением стояла под тёплыми струями, чувствуя, как с меня смывается вся вчерашняя грязь, и прислушивалась к происходящему в комнате. Там вёлся какой-то разговор, но слов я не разбирала. Вдруг занавеска резко отдёрнулась так, что я от неожиданности вздрогнула. Глаза у меня были закрыты, и я сперва подумала, что это Войцех нагло завалился ко мне в душевую. Я открыла глаза и увидала Давида. Он стоял голый, всклокоченный с приподнявшимся в полувозбужднии членом.
– Чё ты пришёл? – спросила я его неприветливо.
– Мне послышалось, ты меня позвала.
– Тебе послышалось, – ответила я.
– Я хочу принять душ вместе с тобой, – робко сказал он.
Моя стесняшка 