Почему? – спросил он удивлённо, – ведь ты любишь делать это со мной. Почему сейчас ты не хочешь?
– Потому, что, когда я тебя звала, ты не пошёл, – ответила я.
– Ты меня разве звала? – спросил он удивлённо, – я что-то не помню.
– «Не помню», – передразнила его я, – а ты вообще, что-то помнишь?
– Что-то помню, а что именно?
– Ты помнишь, как я надевала «вьетнамки», стоя перед тобой, и вертела перед твоим лицом голой задницей?
– А! Это я помню! – засиял он улыбкой, – Так это что, было приглашение в душ? А я, дурак, не сообразил! У тебя такая клёвая задница!
Он протянул руку и попытался ухватить меня за попу, но я увернулась и звонко шлёпнула его по руке.
– Не трожь мою задницу! – прикрикнула я, забыв, что за занавескою люди, – ты можешь принимать со мной душ, но не прикасайся ко мне!
Из комнаты раздалась громкая музыка. Очевидно, это сообразительный Войцех включил музыкальный центр, чтобы нас не было слышно. Опять я ему была благодарна. Давид стоял возле меня, но ко мне, как я ему велела, не прикасался. «Дурак, – подумала я, – неужели ты не понимаешь, что когда рассерженная женщина говорит тебе: «Не прикасайся ко мне», её тут же надо хватать, обнимать, тискать и всё такое подобное?» Он стоял почти не двигаясь, однако его «хвастун» продолжал подниматься и уже показывал на 10 часов. «Мой рейтинг начинает подрастать, – с усмешкой подумала я, и другая мысль щебетнула во мне: – когда же этот тюфяк, наконец, нарушит запрет?», но он стоял под струями воды, пялился на меня и улыбался. Улыбка у него была обезоруживающая. Тогда я повернулась, наклонилась слегка, вроде как взять кусок мыла из мыльницы, и нарочно попой провела по его члену. Он понял, что запрет снят, ухватил меня в охапку и сжал так крепко, что я невольно пискнула. Но мне было очень приятно.
– Наташенька, милая, сделай мне минет, – жалобно проговорил он.
– Ты хочешь, чтобы я встала перед тобой на колени, – проговорила я, вспомнив как это проделывала Агнешка своему Войцеху, – взять руками твой член и засунуть себе в рот?
– Да, да, да, – закивал головою Давид, радостно округляя глаза, а я ответила: – я не буду это делать при людях. При людях пусть Агнешка тебе это делает.
– Причём здесь Агнешка? – недовольно проговорил он – И какие здесь люди? Они же там, за занавеской, и музыку вот кстати включили.
– Причём здесь Агнешка? – переспросила я, – А вот причём:
И я пересказала Давиду историю отношений Агнешки и её сводного брата, которую в порыве откровенности поведал мне Войцех. Когда я дошел до слов, сказанных Войцехом об Агнешке: «Она и сейчас постоянно жаждет секса. Я очень удивлюсь, кстати, если она через несколько дней не соблазнит и твоего мужа. Ты, наверное, уже заметила, что она занялась этим вплотную», Давид призадумался. Я по понятной причине не стала повторять Давиду слова, которые Войцех сказал мне напоследок: дескать «не слишком-то злись на Давида и не наказывай его, если он вдруг изменит тебе с нею – он будет не виноват, он будет тут пострадавшею стороною», а Давид проговорил задумчиво:
– Значит, ты хочешь сказать, что Войцех намеревается подложить её под меня, чтобы отвлечь меня от тебя, а самому заняться тобою?
– Я не хочу этого сказать, – ответила я, – это так получается на самом деле.
– Вот гад! – промолвил Давид, скривив губы, а я спросила:
Вера Михайловна 