маечке и присоединилась ко мне. Я уже почти закончил. Потом мы переместились в зал, где на ноутбуке Катя нашла любимый сериал про любовь турецкого хана к женщинам в своём гареме. Накрывшись одеялом, мы прижались друг к другу и сидели так, но недолго.
Мои руки сами нашли Катины не скованные бюстиком груди под маечкой. Я принялся гладить и сжимать их, находя удовольствие в прощупывании толстых сосков. Страстный поцелуй в губы последовал синхронно с действиями хана на экране. Турецкий повелитель развлекался в опочивальне с украинской красавицей. Катя, видимо, чем-то связывала себя с этой рыжеволосой девушкой. Действия на экране приняли интимный характер. Лучший друг хана играл на скрипке, наполняя ночь чудесными звуками. Мы же с Катей только вошли во вкус поцелуев и ласковых поглаживаний. Мой член встал, я не скрывал намерений. Повалил Климову на диван, она раздвинула подо мной бёдра. Стянув с неё маечку и шортики, я мокрыми поцелуями покрыл её богатое горячее тело. Большие сферы грудей растеклись на грудной клетке, я нашёл соски, вытянул их губами.
Первый раз с Катей был обычным, ничем не выделившимся в памяти завоеванием новой территории. Терра инкогнита. Я раскатал презерватив и вошёл в неё, богатые изгибы бёдер подо мной, сочные ляжки, плечи тут же погрузили в новый мир женских прелестей. Мир, отличный от Олиных достоинств. Катя была в теле, если можно так сказать. Не толстая, но далеко и не худышка. Трахая её, я чувствовал богатство возможностей. Там было за что взяться, к чему присосаться, где обхватить и погладить. Широкие сферы ягодиц, грудей, узкая талия, бархатная сочная кожа — все эти моменты закреплялись в моём сознание новыми доселе неизведанными удовольствиями. Презерватив позволил расслабиться и Кате. Я не спешил, начал медленно. Не спеша входил во вкус, сопровождая собственный поток удовольствия Катиными невысказанными пожеланиями. Она боялась первого раза и нервничала, хоть и не была девственницей, судя по всему. Закрыв глазки и раздвинув бёдра подо мной, принимала меня, как умела. Я же взял дело в свои руки и решил затрахать её в удобном нам обоим ритме. Не меняя позы, по-миссионерски, я слегка сложил её бёдра в стороны. Катин пухлый лобок, весь поросший чёрными кучеряшками, и её толстые, не в пример Олиным, половые губки раскрылись подо мной во всей красе. Мой член торчал железным болтом, каменная эрекция входила во влагалище как раскалённый нож в масло. Видимо, мои действия всё же доставляли удовольствие и молчаливой Кате. Закусив нижнюю губку, она принялась подмахивать тазом, выкручиваться поудобнее, чтобы я глубже и точнее проникал в неё, погружаясь по самые яйца. Мой пах полностью прижимался к её лобковой косточке, только тогда я начинал путь назад.
— Не останавливайся, — шепнула Катя, и я понял, что нужно ускориться и добить её.
Действительно, мои паузы путали все карты. Когда девушка просит не останавливаться, её желание становится превалирующим. Я принялся долбить её, как кролик, и скоро почувствовал по распахнувшемуся ротику и судорожным похлопываниям по спине, похожим на замирание агонизирующего при смерти человека, что Катя кончает,
или уже кончила. Пришла моя очередь оторваться по полной. Найдя упор коленями и локтями в диване, я приложил всю свою молодецкую удаль, чтобы оторваться по полной. Горячая девушка подо мной плавилась, как масло, когда я со звериным рёвом разрядился в неё, глубоко и безнадёжно увязнув в сладкой вагине, сулившей бесконечный океан счастья.
12
Переход Оли во вражеский стан не мог пройти незамеченным. Обе родительницы — моя и Олина — разразились телефонными пересудами. Так, как мололи кости они, не молол ни один мельник
Любовь в воде 