Над головой мужчины образовался нимб. Не святости. Это процессор начал дымиться, в его глазах замелькали картинки — обнажённые красотки услаждают его орально, позволяют взять себя анально. И всё это в его пыльном контейнере. Затем эти две суки, тащат товар на своих спинах к выходу с рынка.
— Хорошо я согласен на восемь процентов, не больше! — В глазах, как в кассовых аппаратах времён НЭПа прокрутились колёсики, подсчитывая утерю прибыли и стоимость секс услуг здешних проституток.
Ещё подходят другие покупатели, хотят спросить о чём-то, может даже приобрести, но Александр уже в нашей власти — не отвечает на вопросы ПОСТОРОННИХ.
— Чувствую торг будет жарким. — Говорю и расстёгиваю ДВЕ пуговицы, разворачиваю ворот, будто вспотела. Подарочек любимого, ажуром охватывающий мои перси, обнуляет прибыль. — Мама, давай сделаем уступку? — Нагло перехватываю инициативу. — Четырнадцать процентов.
— Хорошо! — Отвечает мама и повторяет за мной манёвр. Под блузкой у неё топик красного цвета — бык мгновенно бьёт копытом, дышит паром из ноздрей.
— Де-де-девя... де-де-десять. — Выдыхает мужчина.
— Да что же, Шурик, вы такой не сговорчивый! — Мама приподняла очки и показала КУДА она смотрит — на бугор в его штанах. — Я вся вспотела. — Мамуля даже меня ошарашила — подлезла рукой под подол, макнула палец во влагалище, вынула его, показала нам. Перст, блестящий от смазки, исчез в её ротике.
— Да, мамочка, даже мои супервпитывающие прокладки не справляются с таким жарким спором. — Я в возбуждении повторила за мамой.
Моя слабая натура уже жалеет нашу жертву, готова рассмеяться. Но тут происходит чудо.
— Хорошо, четырнадцать процентов. Как вы заберёте товар? — Шурик задаёт как он считает последний вопрос и готов к извращениям с очень дорогими проститутками.
— Разве вы не сами доставляете товар? — Удивлённо взмахиваю длинными ресницами.
— Нет! — Он устал делать уступки. Поэтому «НЕТ» облачено в латы кирасира.
— Но мы же вам сделали УСТУПКУ! — Я даже смогла выдавить слёзки на коровьи реснички. — Почему вы ТАК с нами поступаете? Битый час торгуемся с вами, вспотели до последнего участка тела.
— Нет! — «Ну-ка, бляди, в контейнер, быстро встали раком! Я вас сейчас... «. Вот какое «Нет!»
Мама поправила одежду, достала из портмоне сотенную купюру.
— Это вам за утраченную выгоду. — Достала ещё одну. — А это на сено.
Я последовала за мамой. Восхищение, полученное от потрёпанного вида Шурика, переполняло меня.
— Мам, мы его изнасиловали!
— Если через неделю у него встанет, то можно сказать, что он легко отделался.
— Мам, пошли ещё кого-нибудь подрочим.
— К Даниилу мы должны подойти в нормальном состоянии. Ты на себя взгляни — ты натурально оттрахала Шурика. И у меня наверняка такой же вид.
— Да, ты права, моя любовь. А что это значит — на сено? Это намёк, что он козёл?
— Скорее овца. Но это из тоста, который принято произносить в мужском коллективе. Суть такова — тостующий произносит тост — В купе поезда едут двое. Женщина и мужчина. Время идёт, мужчина говорит о чём угодно, только не на тему секса и тем более его предложению даме. Деликатная дама, начинает рассказывать притчу «К аббату приходит монах и говорит, что он укрывался от дождя в стогу сена. Там же пряталась обнажённая крестьянка. «И что же ты сделал, сын мой?», спросил аббат. «Ничего». — ответил молодой монах. Тогда аббат дал монаху деньги и сказал: «Купи стог сена и съешь его!». Попутчик дамы не понял смысла притчи. Пожал плечами и уснул. По приезду на свою
Юркина мама 