— Нет. Когда вывозили оттуда вещи, нашли фронтовую фотографию, а на её обороте памятка о кладе. Так не терпится отыскать его. Что там? Сокровища староверов? Или их казна? Может церковная утварь. Серебро, камни...
— Мамочка, как интересно! У нас же там металлоискатель без дела лежит! Вот теперь отработает свою цену.
— Вряд ли это большой клад. — Шота начал размышлять. Логично, между прочим. — Староверы не были богаты. Только единицы из них остались верны старой вере. И из этих единиц, совсем одиночки обладали достаточным богатством.
— Но ведь шанс есть! — Мама уже чувствует энергичность приключения, пусть даже выдуманного нами.
— А помните, мам, пап, как Даниил хвастался своими монетками и говорил, что некоторые из них до того бесценны, что некоторые нумизматы готовы отдать пол состояния за медную монету времён правления Елизаветы.
— А я до того азартная, что готова нырнуть в водоём, хотя я боюсь глубин, лишь бы найти клад. — Мамочка, твои заверения до того убедительны, что даже папочка поверил.
— Боже! Что я придумала! — Я сама себя убедила! — Галочка, ты жаловалась, что скучаешь. Мы приглашаем тебя на поиски монет! — Я сильно прижала её плечо к своему. Ты, тварь, родившая меня, не заслуживаешь такого прижатия!
— Шота, мы и вас приглашаем. — Мама сказала таким нежным тембром, таким сладким голоском, от которого у меня взъерошилась шёрстка на теле. — Возьмите своих мальчиков. Пусть и они побудут следопытами.
— Шота, я хочу. Хочу порадовать своих мальчиков необычностью приключений. — Под «своих мальчиков» следовало подразумевать «Тебя, мой муж»
— Я сегодня настолько счастлив, что с радостью соглашусь с тобой, любимая.
— НО!?
— Да. Как же без него... Если вы, мои дорогие гости, потерпите неделю, мы к вам обязательно приедем. Бизнес, сами понимаете. — Искренность сказанного не вызывала сомнения. — Мы привезём чачи, вина. Ну и конечно ягнятины!
Выполненная задача расслабила меня, я опять жалась к Галине, помогала ей с уборкой посуды в посудомоечную машину. Осторожно осматривала обнажённые части её тела. Тёмные волосы лежащие равнонаправленные в какой-либо плоскости уже не смущают меня, как дико растрёпанные волосы на руках Шота.
Я расспрашиваю о том, кто ухаживает за садом-огородом, ведь по наманекюренным ноготкам могу судить, что этим занимается не Галя. Оказывается, приходит пожилая женщина из ближайшего села, где работы совсем нет. А вот уборку дома Галина никому не доверяет. Расставленные по своим местам вещи гармонируют меж собой, только в определённых местах-направлениях.
— Поэтому, Верочка, я не советую тебе создавать в своём доме роскошный интерьер. Это красиво, это богато, но требует к себе большого внимания. Каждая моя неделя расписана по дням. В один день я убираюсь в одной комнате, на следующий в другой... Целая неделя уборок, повторяется на следующей.
— Мальчики тебе помогают? — Спрашиваю, взяв её ладонь, приподняв предплечье, поправляю волосики на нём. Волос хоть и грубее моего, но также шелковист.
— Конечно. Ведь для трудового воспитания детей, личный пример главное. Шота прививает им уважение к страшим, к девушкам, а я к эстетике быта, нарядов.
— Давай породнимся? — Неожиданно предлагаю Галине. — Я рожу жену для твоего сына.
Может это я такая легкомысленная, Галина же отвечает не сразу. На открытом лице читаются удивление, благость, но не отрицательные эмоции.
— Я сама о таком думала, твоя семья мне нравится. Давай скажем об этом всем! — Галя берёт меня за руку, как ребёнка, ведёт к столу, где родители и Шота беседуют о грузинской кухне, её разнообразии.
Прости меня 