— Галина всё-также держит меня за руку, погладила супруга по плечу. — Она родит жену для нашего Михаила.
— Ви замечательно придумали! — Шота подскочил со стула, обнял нас и чмокнул каждую в щёку. — Этой же осенью накажу изготовить пятьсот литров вина и сто литров чачи. Через 18 лет моя сноха окрасит свои янтарные губы алым вином, Михаил обожжёт свой рот чачей!
— Мы с Николаем тоже рады такому известию. — Мама чмокнула папочку в губы. — Но, Боже мой, как неохота!!! Как неохота чтобы меня называли бабушкой Зиной.
— А никто тебя так не назовёт! Все будем называть тебя мамочкой. Даже те сиротки, когда родят, накажут своим детям, называть тебя МАМОЙ. — Я чмокнула её в уста. — А вот дедушка у нас будет. Ты не против, пап?
— Я тоже НЕ хочу стареть! Зинуль, родим девочку? Перепутаем всех детишек, пусть называют вас мамами, а меня и Павла папами.
— Шота, извините, а почему вам не понраву золотой оттенок? — Мама уходит от ответа папе.
— Раз уж мы решили породниться, то, во-первых, переходим на семейное «ты», во-вторых эту идею нужно закрепить вином. — Шота такой же мудрый как мамочка, закрылся от неприятного ответа.
На несколько секунд покинул нас, вернулся с ритоном, одним из двух, висевших на кухне. Наполняет его вином.
— Мы пьём этот напиток в знак согласия объединить наши семьи. Пусть эта кровь Земли будет нашей общей кровью. Верочка, доченька, отпей сколько сможешь.
Я делаю десять (по числу здесь присутствующих и четверых детей Вашакидзе и своей дочки) небольших глотков. Передаю рог Галине.
— Друзья мои, родные наши! Будьте здоровы, радуйте всех вам встретившихся своей энергетикой, как осчастливили Шота и меня! Пусть они разносят весть о вас по всему свету!
Галя также медленно пьёт, оторвав ритон от губ, передаёт его маме.
— Пусть это красное вино будет символом родства наших семей. Также хочу сказать... , я... , я... рожу жену для другого вашего, Шота и Галя, сына. От тебя, Коля, только от тебя!
Папа порывается поцеловать маму, но она вначале пьёт вино, только затем подставляет уста, незаметные до этого усики окрашены вином. Папа целует долго, видно, что он неимоверно рад согласию мамы.
— Я сильно опьянён... , да и не умею говорить красивые тосты... Просто за вас! Каждого в отдельности и общей семьёй.
Папа также пьёт медленно, орошая иссохший рот нектаром Солнца, кровью Земли.
Шота принимает рог, задумывается. Сначала отпивает свою меру, выливает остатки на траву газона.
— Так как мы теперь объединены общей кровью, поведаю... , чтобы не смущать вас в дальнейшем, о своём демоне... Три десятка лет назад... , моего старшего брата убили... Убийство произошло на моих глазах... Убили по закону крови — вендетты. Наши семьи давно враждовали — раз в несколько лет то наша семья убьёт кого-то из них, то мы потеряем родного брата, свата, отца. Теперь мой черёд отомстить за брата, за отца, который не вынес смерти сына и... моего позорного бегства... Ведь я понимаю, что кто-то из нас должен прекратить бессмысленную бойню. Убив, я позволяю убить своего сына. Поэтому я навсегда покинул Родину, ибо могу не сдержаться и убить того фиксатого, который повинен в смерти моего брата. Вот откуда у меня неприязнь к блеску золота.
Я почувствовала восхищение мужчиной, в двадцать первом веке отрёкшегося от семьи, только для того, чтобы сберечь детей от дикого обычая средневековья.
— Коля, ты можешь выпить. Завтра мы опять никуда не едем. Галя, мне нужно будет попасть к гинекологу, устроишь... ? Да, спираль... Верочка тоже пройдёт
Третий лишний. часть 1 