три хлева, пара сараев и баня, всё крытое дёрном, на котором проросла трава — вот и все строения скита отшельников. На расчищенном от леса участке — огород под картофель, другие овощи.
К машине направляются две девушки. Настя и её сестра.
Дарья.
«Господи, помоги папеньке и сестре Серафиме. Облегчи им страдания, Господи. Если Ты решил забрать папеньку к себе, то пошли к нам другого пастыря. Молодого, умного. Ведь у Тебя есть такой человек, Господи!». Осенив чело крестным знаменьем, я встала с колен. Настя встала след за мной.
Только я оправила подол юбки, как услышала рокот дьявольский. Настя сказала, что это машина так шумит. Мы вышли из избы, где помирали наши папенька и сестра Серафима.
У машины, стоит три мужа. Я всего лишь раз взглянула на них. Которого из них, Господи, Ты послал нам в мужья? Первый одет в синие штаны и голубою рубашку. И правду говорила Настя, что цвета одежд у тамошних людей яркие. Голубенькая рубашка мне больше всего понравилась.
Другой муж облачён в пятнистую одежду. На голове у него зелёный колпак с чёрным костяным полумесяцем. Третий в серых брюках и плотно облегающей сорочке, на которой написано: «Крым наш!» Довольно безграмотно написано. Прости меня, Господи, Тебе виднее как обучать людей разуму.
И с ними рядом греховодница — простоволосая дева. Волосы коротко стрижены, в ушах толи злато, толи серебро. И вместо юбки мужнины штаны. Тьфу, бесстыдница.
Я теперь вместо старшей, поэтому заправив волосы под плат, иду к ним.
— Здравствуйте девушки. Нам бы повидаться с вашим отцом. — Говорит тот что в голубой рубашке.
— Помирает отец Захарий. — Я не плачу. Зачем? Господь вершит свои деяния. Их оплакивать? Грех!
— Ещё ведь не умер? Возможно мы посланники Его. Проведите нас к отцу. — Говорит тот что с буквами про Крым.
— Пойдёмте. Настя, принеси мужу и деве водицы.
Павел.
С Андреем заходим в след за девушкой в дом. Да. Такое же лицо запечатлелось в моей памяти как лицо родного, лежащего в гробу, деда Макара. Бесцветная седина тонких, как шёлковая нить, редких волос. Пергаментная сухая кожа на руках и лице, которые видны из-под одеяла.
Приветствуем его.
— Отец Захарий, позвольте мне взять в жёны Настю, младшую вашу дочь. Я буду заботиться о ней как вы. — Чётко и без лишних слов выкладываю причину своего визита.
— Как звать то тебя, отрок? Далеко увезёшь? — Едва ли не шёпотом спросил дед.
— Зовут Павлом. Увезу в Гнездо. Хочу восстановить родовой посёлок. Жена будет мне в этом подспорьем.
— Знаю такое... Грешники были твои родичи... Господь с ними, Ему судить... И Дарью забери. Тоже девка ещё. Приданного за ними весь скит. Забери себе в Гнездо весь скот, курей, утварь домашнюю... Помру я сегодня. Дарья, слыхала — ты теперь жена Павла?
— Да, батюшка. Я всё сделаю как наказали.
— Какого года рождения девушки? Какая ваша фамилия? И если не затруднит расскажите о истории возникновения вашего скита. — Понимая, что старик живёт последние минуты, тороплюсь с вопросами.
— Дарья в семь тысяч пятьсот шестом году от сотворения мира родилась. Настя годом позже. Фамилия наша Саввиных. По рассказам моего отца, Господь наказал нам основать скит сто семь лет назад... Всё... Дарья, начинай.
Без слёз, она опустилась на колени на земляной пол у его изголовья, начала читать молитву. Под которую и перестал дышать старик. Мы вышли из избы.
— Как мы подгадали ко времени. — Сказал Андрей, начал что-то писать в папку. Василий стоял у машины, оглядывал дома, пасущихся в отдалении коров.
Непонятные дела 