Икенти дернул Асенат утром пройти мимо ворот дома родителей Рунихера. Девушка не хотела признаваться даже самой себе, что выбрала этот путь, надеясь и одновременно опасаясь посмотреть на рабыню, купленную ее жениху. И демон-охранитель запретного «вознаградил» Асенат сполна — она увидела высокую нубийку, в ранний час метущую во дворе. Рабыня была совершенно обнажена, не считая узкого кожаного пояса на бедрах, ее темная кожа казалась матовой, а острые по форме небольшие груди колебались в такт движениям руки с метлой. Рассмотреть ее лицо, не подходя ближе и не обнаружив себя, Асенат не могла, поэтому девушка зашагала дальше, в сторону храма, на очередной урок.
В этот раз, Асенат оказалась не первой из утренних учениц. Жрец встретил ее в домике у стены храма, сидя на скамейке с поникшим мужским корнем. Судя по довольному виду девушки, которую Асенат встретила на пути в домик, она числилась в примерных ученицах.
— Приступай. Посмотрим, чему ты научилась, — сказал жрец, приглашающим жестом чуть шире разведя ноги. Асенат опустилась на колени между ними и приступила. Но пробудить мужской стержень к жизни не получалось. То ли потому, что Асенат плохо старалась, то ли потому, что отвлекалась на мысли о том, что этот же стержень перед этим побывал во рту другой ученицы, и у той все получилось. У самой Асенат от этой мысли получаться начинало хуже, что не замедлило сказаться на ходе урока. Жрец снова схватил ее за волосы, принимаясь насаживать глубже на свой корень. От испуга и боли в раздраженном горле Асенат разом позабыла все полученные на прошлом уроке советы — вместо того, чтобы расслабить горло, вырывалась и пыталась перехватить руку жреца своей.
— Бестолочь! Быстро открыла рот.
Девушка уже знала — чем больше будет сопротивляться, тем дольше и глубже жрец ее накажет. Поэтому открыла рот, взяв в него головку и одновременно, по наитию, обхватив ствол рукой, задвигала ей. Жрецу понравилось — во всяком случае он не стал ругать ее за хитрость, а вместо этого продолжил урок, велев выпустить изо рта головку и взять в него мешочки. Оба мешочка одновременно, ожидаемо, у Асенат не поместились, и посетовав в очередной раз, какая она бестолочь, жрец позволил ей заняться ими поочередно. Стержень его к этому времени все-таки начал увеличиваться в размерах.
Занятие казалось Асенат бесконечным. Колени затекли, а камушек под одним из них делал урок почти пыткой. Она старалась изо всех сил, мечтая о том, чтобы встать и отдышаться. Язык и губы онемели, а горло периодически сдавливало болью. Жрец не забыл о самом слабом месте в ее умениях и периодически, стараясь застать девушку врасплох, хватал за шею или волосы, проталкивая свой стержень в горло и удерживая в таком положении.
Мужской корень во рту внезапно дернулся, тут же пальцы жреца вцепились в затылок, и Асенат почувствовала, как в горло брызнула горячая струя.
Семя попало ей в верхнее горло, да так неудачно, что Асенат, вырываясь, расчихалась, прочищая саднящую носоглотку. Капли полетели во все стороны, и отдышавшись, девушка с ужасом увидела, что заляпано даже ожерелье на груди жреца.
— Убирайся, — полным ярости голосом сказал жрец.
Асенат торопливо двинулась к выходу.
— Сначала убери все, что напачкала! — остановил ее разъяренный крик. — Неуклюжее отродье Сета!
Но стыд и гнев заставили Асенат выбежать прочь из домика, а затем прочь из храма, так и не убрав за собой.
Девушка бежала, на бегу стирая с лица капли семени, слюней и слез. Что она наделала? Ведь завтра новое занятие. Жрец ее убьет. Задушит своим стержнем, просунув глубоко в горло, и будет
как я стал обладателем почти девочки 