Арлин, я знаю, что у тебя был роман, и знаю, с кем.
К её чести, она не начала говорить какие-либо банальности, которые обычно извергают супруги, пойманные на измене. Она просто откинулась на спинку дивана и, закрыв лицо обеими руками, начала тихо всхлипывать.
Я пытался принять образ праведника, но внутри моё сердце колотилось и шевелился кишечник. Я продолжил:
— Ты не только нарушила свои клятвы, но, что более важно, ты разбила моё сердце. Прежде чем мы продолим, у меня есть один вопрос, ответ на который может свести на нет необходимость дальнейшего обсуждения. Неужели ты разлюбила меня?
— Боже мой, Майк, нет... Пожалуйста, Майк... Нет, нет, никогда не думай, что... пожалуйста.
Она спрыгнула с дивана и поспешила ко мне, но я поднял обе руки, останавливая её, и решительно сказал:
— Сядь, Арлин.
Она стояла там, на полпути между нами, с выражением горя на лице, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
— Пожалуйста, сядь, — сказал я мягче. — Нам есть что обсудить, и то, что ты сейчас скажешь, определит будущее нашего брака. Как бы ни было трудно тебе.., мне... Мне нужна правда.
Я был почти уверен, или, по крайней мере, надеялся, что знаю ответы на вопросы, которые собирался задать. Но их нужно было задать, если я собирался добиться какого-либо прогресса.
— Во-первых, как долго это продолжается? Сколько раз ты занималась с ним сексом?
На её лице была написана агония, а затем она начала икать, что было нормальным для моей жены, когда она была подавлена. Я медленно встал и сказал:
— Мне схожу и принесу тебе воды. Когда же вернусь, я буду ждать, что ты мне всё расскажешь. Просто помни, что я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — солгал я и ушёл в ванную.
Я едва добрался до унитаза, когда мой кишечник освободился, и пока я сидел там, меня начинало снова тошнить от перспективы вернуться и выслушать жуткие подробности предательства моей жены.
Наконец я собрался и вернулся в гостиную со стаканом воды и коробкой салфеток. Икота Арлин утихла, но она с благодарностью выпила воду. На её лице было написано выражение, которое я могу описать только как мучительную решимость. Жена посмотрела на меня опухшими красными глазами и нерешительно начала:
— Я знаю, что сейчас это прозвучит банально, но я никогда не переставала любить тебя. Ни на минуту, ни на секунду. Я не могу описать, как мне стыдно, не за то, что ты меня поймал, а за то, что я поддалась искушению. Я хотела признаться, но слишком боялась потерять тебя.., потерять нашу семью. Я поняла, что что-то пошло не так на следующее утро после вечеринки у Шелли, когда ты не поцеловал меня на прощание и не сказал, что любишь меня. Последние три дня были адом для меня, и теперь я знаю, что они, должно быть, были адом и для тебя, зная, что твоя жена предала тебя самым ужасным образом... Я не знаю, что на меня нашло...
Она на мгновение поморщилась, но быстро пришла в себя:
— Я не знаю, о чём я думала. Наверное, не думала вообще.
Она смотрела не на меня, а скорее мимо меня, продолжая:
— Ник — мастер соблазнения. Я знала, что у него интрижка с другой девушкой в нашем офисе. И всё равно я позволила ему... Мне льстило, что этот молодой, красивый парень заинтересовался мной, замужней женщиной старше его. Он занимался со мной своим ремеслом постепенно, с комплиментами. Всегда говорил что-то хорошее.., о моих волосах, моём наряде, моих духах и, в конечном счете, о том, насколько я сексуальная и какая