не подходит к той ночи; Коннор позаботился об этом. Он знал, что это точка невозврата, и хотел быть уверенным, что не ошибся в знаках. Его спальню должны были доставить на следующий день, так что это была последняя ночь, которую он ожидал провести в постели матери. Элли притворялась спящей, повернувшись к нему спиной, а его твердость прижалась к ней. Он чувствовал почти незаметные движения ее задницы, нежно массирующей и отталкивающей ее от жесткости. Он прошептал: «Мама... я хочу тебя... если ты хочешь, чтобы я был внутри тебя, скажи мне...»
«Элли сказала: «О, милый... да, я хочу тебя... но, детка, пожалуйста, будь уверен... это инцест... ты будешь в своей собственной матери... Я так сильно хочу тебя, но Я не вынесу, если ты возненавидишь меня завтра».
«Мама, я уверен в этом так же, как и в том, что люблю тебя». Он прижал свой твердый член к ее заднице и сказал: «Мама, раздвинь ноги». Одна из ее ног поднялась, открывая ему доступ, и она вздохнула.
Хриплый голос Элеоноры убеждал его: «Да, детка... будь во мне... будь внутри меня... это то, чего я хочу». Когда он вошел во влажную, захватывающую киску своей матери, они знали, что никогда не будут прежними. Несмотря на то, что они пили до поздней ночи вино, они действовали сознательно. Возможно, предыдущий поцелуй можно было бы истолковать как «случайный», и ее рука, скользнувшая по его члену, могла быть «случайной», но когда он вставил свой член на всю длину в бархатное отверстие своей матери, они оба были в сознании и были полностью осведомлены.
«Коннор... Коннор... любимый...» - напевала она, - «Я надеялась на это... Я знала, что это должен быть ты или никто... Я не хотела никого другого... ох, ты... Ты во мне... Я думала, что во мне больше никого не будет... Я думала, что навсегда останусь одна..."
Он скользнул в киску матери, и его набухший член с каждым толчком все глубже проникал в нее. Он сказал ей, что она никогда больше не будет одна и никогда без него. Каждый толчок искал ее конец и встречался с влажной болью. Ее сын трахал ее, и это было похоже на ответ; ее сын трахал ее, и это было похоже на любовь. Она сказала: «О, Коннор... Я ждала тебя... этого. Впусти в меня любовь... да, детка... это было так долго... Коннор... Коннор... Я знала, что если бы ты занялся со мной любовью, ты бы наполнил меня вот так… Я знала, что это будет хорошо… так хорошо…» Ее тело откликалось, как и ее сердце, на каждое проникновение члена ее сына. Это было другое удовольствие, не просто большее, а «другое».
Коннор перевернул мать на спину и снова вошел в нее. В этот момент внутри киски его матери все остальное не имело значения. Он трахал ее, как во сне... в фантазии... только его член на самом деле был внутри сладкой киски его матери. Каждая запись наполняла его удивлением, когда он смотрел на ее прекрасное лицо.
Он коснулся кончиков сосков матери одним пальцем, и ее нервные окончания вспыхнули. Он скатал их в пальцах и растянул, как будто мог выжать из них молоко, как делал это когда-то. Он раздвинул ее длинные ноги, держа ее за лодыжки. Она никогда не чувствовала себя такой мокрой и не хотела, чтобы ее открыли таким образом; открылась, чтобы ее наполнил член, которого она ждала... члена своего сына. Это был единственный член, который она когда-либо хотела впустить в себя. Она была открыта широко и
Женщина и девочка. Часть 2 
webmaster@3iks.ru