по линии ее все еще перевернутой груди над стоячим соском; она чувствовала каждый взгляд, как будто его пальцы ласкали резиновые кончики.
Его желания оказались на холсте. Это было очевидно в каждом изгибе тела его матери; кривые, по которым зрители могли легко представить, как проводят рукой. Рисуя, он думал о невиданном убежище между ее ног, а она думала о чувствах... желаниях... и последствиях. Ему хотелось отложить кисть и подойти к ней, сказать, что любит ее, и поцеловать ее в губы, когда она откинула голову назад и поприветствовала его. Ему хотелось просунуть руку между ее ног и прикоснуться к ее вагине, которая, как он надеялся, будет влажной для него... он хотел... но продолжал рисовать. Они часами говорили об искусстве и литературе и оба думали о немыслимом.
Поэтому неудивительно, что вскоре после этого Коннор оказался в постели своей матери в конкретний субботний вечер. Все это можно рассматривать как результат почти естественного развития причин с явно нетрадиционным эффектом. События за одну короткую неделю натолкнулись друг на друга, чтобы привести их туда, где они оказались.
Конечно, причины сложны и имеют долгую историю. Их взаимное влечение стало очевидным с годами. Она часто дразнила и флиртовала из-за того, что у нее такой парень, как он, и он никогда не упускал возможности сказать ей, как сексуально она выглядит. Он даже однажды сказал, что она выглядела так, будто ее можно было бы съесть… если бы она не была его матерью… и все это к ее смеху и удовольствию.
В воскресенье перед тем, как это произошло, они переехали в новую квартиру. Меблирована она была лишь частично, так как часть мебели не была доставлена из-за путаницы. Она попросила его не выходить из дома той ночью, потому что не хотела проводить первую ночь одна и чувствовала себя неловко. Он остался с ней.
Одна кровать… она сказала, что для него «глупо» спать на диване. В ту ночь он не раз оказывался против нее; об этом ничего не было сказано. Первое, что она сделала утром, — это одарила его слишком большим количеством поцелуев, чтобы поблагодарить его за то, что он был рядом, когда он был ей нужен. Коннор снова оказался в тяжелом положении, и Элли это знала. Она даже отнеслась к этому легкомысленно, заметив: «Некоторые женщины будут очень довольны этим «грандиозным» приемом утром».
Тем вечером она приготовила ужин и оделась, чтобы отпраздновать их новое место. На ней была прозрачная вещь с глубоким вырезом, и его глаза всю ночь массировали ее изгибы. Через несколько дней они переставили часть новой мебели. Когда они закончили, ее «болящей» спине потребовался массаж. Она обнажила его, когда его руки пробежались по ее теплой бархатистой коже, а затем по бокам ее груди без бюстгальтера. Он тяжело вздохнул, прикоснувшись к запретной плоти. Каждый раз, когда его пальцы соприкасались, она издавала тихий звук удовольствия с закрытым ртом.
В четверг она была одинока и нуждалась в поддержке. Он держал ее и чувствовал каждый дюйм ее тела рядом с собой. Он прикоснулся к ней почти там, где хотел, и сказал, как много она для него значит.
К пятнице он был почти готов обнародовать все это. Он начал сбивчиво: «Мама… если два человека…» На этом он остановился, но Элли не нужно было слышать остальное. Она улыбнулась сыну и нежно поцеловала его в губы, задерживаясь. Он увидел, как ее глаза закрылись, прежде чем он это сделал. Для него она была на вкус свежими взбитыми сливками. В субботу вечером он был внутри нее.
Манипулирование временем и управление разумом. Часть 13: Покорная страсть горячей учительницы 
webmaster@3iks.ru