бейсбольным играм со своими друзьями. - Очень, очень маловероятно, - подумала Лара, - что он вернется домой рано. - Но это было возможно. Она не могла представить, что Коннор увидит ее обнаженной и прикованной наручниками к столбу. Они не были ханжеской семьей, но и не разгуливали голыми друг перед другом. Лара не могла припомнить случая, чтобы Коннор видел ее обнаженной. Он больше не был мальчиком, а спортивным, красивым, подходящим - хотя в настоящее время и холостым - молодым человеком. Было бы слишком унизительно, если бы он вернулся домой раньше Чака.
Вместе с растущей нервозностью она почувствовала и кое-что еще. Температура повышалась. Она не включила кондиционер раньше, и жара от безжалостного летнего солнца проникала в дом. Она посмотрела вниз, на бледную, обнаженную поверхность своего тела. Она еще не вспотела. Но к тому времени, когда вернется Чак, она уже будет потной.
Лара была раздражена на Чака. Ей нравилось играть в игры, но это было уже слишком. С его стороны было неправильно оставлять ее в таком уязвимом положении на такое долгое время. Она была обнажена и беспомощна. Она согласилась, чтобы ее вот так заковали в наручники и связали, но не на 2 часа с Чаком вне дома. Он не имел права оставлять ее такой беспомощной. Чем больше она думала об этом, тем больше злилась на него. Она представляла себе все, что могло бы произойти. Почтальон случайно толкнул дверь и наткнулся на нее. Любопытный сосед дергает дверную ручку после того, как не получил ответа на звонок в дверь и застал респектабельную Лару Уинстон в решительно неуважительном состоянии. Или - не дай бог - грабитель, пытающийся проникнуть в дом и обнаруживающий, что дверь не заперта.
Еще одно чувство росло внутри Лары. Она боролась с этим, пытаясь сдержать раздражение на Чака и страх за свое затруднительное положение. Но она не могла этого остановить. Это чувство зародилось откуда-то из глубины и пронзило ее насквозь. Ее кожу покалывало. Ее сердце забилось быстрее.
Лара была возбуждена. Она была взволнована тем, что оказалась обнаженной, незащищенной и беспомощной. Чак сразу разгадал эту тайную сторону Лары, хотя ее бывший муж так и не разгадал ее за 18 лет совместной жизни. Ларе нравилось быть на взводе. Ей нравилось быть обнаженной, и особенно ей нравилось быть обнаженной в обстоятельствах, когда никто не должен был быть обнаженным.
Она опустила взгляд на свою полную грудь. Соски были розовыми, дерзкими и торчащими. Тепло разлилось по ее груди и животу. Тепло разлилось у нее между ног, обволакивая губы и расщелину вульвы. Оно становилось все более интенсивным. Что-то пощекотало ее бедро. Она была мокрой. Она не могла этого видеть, но была уверена в этом. Слабая струйка потекла по ее коже.
— Нет, черт возьми, - снова сказала она себе в пустой комнате. - Не заводись.
Но она ничего не могла с собой поделать. Она была возбуждена. Какая-то часть ее тела с готовностью откликнулась на возможность того, что кто-то может застать ее обнаженной.
— Сосредоточься, Лара, - сказала она вслух. - Сосредоточься. Чак скоро вернется. Никто меня не увидит. Все это скоро закончится. Возьми себя в руки.
Она поработала над своим дыханием. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Она попыталась успокоиться. Это было нелегко, но после двух минут ровного дыхания ей показалось, что это сработало. Она сказала себе, что сосредоточится на дыхании, пока Чак не вернется и не выпустит ее.
Затем она услышала, как поворачивается дверная ручка.
Сердце Лары выпрыгнуло из груди прямо в рот, подавив крик страха. - Это всего лишь Чак, - сказала
Эллис и ее сын 
webmaster@3iks.ru