пугающие мысли. Потолок над ней крепко держится на месте, но ей со своей точки чудится, что ходит буквально-таки ходуном. Вперёд-назад. Вперёд-назад.
Киска всё сильнее натирается непрекращающимся движением внутри неё, слёз уже почти что не остаётся. Да и смысл теперь в них, если Лизу уже в любом случае поимели? Наказали. Унизили. Подчинили в прямом смысле этого слова. И вот она безропотно, уже ни о чём не прося, ни на что не надеясь и даже не зная, сколько времени прошло с начала «воспитания», лежит под солидных лет мужчиной на его даже наспех не расплавленной постели и за разом раз получает его крепкий член в свою не избалованную разнообразием мужчин дырочку. Он и вовсе становится третьим Лизиным партнёром, едва за десяток переведя количество случавшихся в её жизни половых актов.
Не такого новшества она ждала в свои девятнадцать.
Когда член под едва слышимый хлюп выскальзывает из её влагалища, девушка уже в следующие пару мгновений готовится вновь ощутить его внутри себя, настойчиво и непоколебимо входящим до самого предела. Но старик не спешит. Он немного медлит, не то к своим ощущениям прислушиваясь, не то с мыслями собираясь, а после и вовсе поднимается с постели. Лиза слышит удаляющиеся шаги, после — звон посуды и плеск наливающейся воды, приоткрывает глаза и почти что не видящим взглядом утыкается в наконец застывший на месте потолок у себя над головой.
Несколько минут спокойствия и пустоты внутри себя кажутся Лизе каким-то миражом. И реальность начинает своё возвращение с уверенных шагов где-то там, за стенкой. Семён Георгиевич возвращается как будто бы с новыми силами, с наслаждением окидывает взглядом безвольно лежащую на постели девушку, не попытавшуюся не то что сбежать, а даже сдвинуться с места, заостряет внимание на её промежности, где между половых губок виднеется растянувшийся от его натиска вход во влагалище, и удовлетворённо улыбается, гордый своей работой.
— Подымайся-ка на коленочки, — похлопав девочку по бедру, даёт новое распоряжение Семён Георгиевич. — Как это у вас..? Собачечкой вставай. Давай, Лизонька, — повторив недавний безболезненный щлепок, добавляет мужчина.
И Лизонька слушается. Разворачивается на постели, и в полглаза не взглянув на своего пусть трепетного и осторожного, но по факту насильника, расставляет поудобнее колени и, уперевшись локтями в упругий матрас, прогибается в пояснице. Совсем как сделала бы это для любимого парня или даже минимально знакомого, но так понравившегося ухажёра, будь сейчас с кем-нибудь из них, а не с пожилым мужиком, страхом затащившим её в постель и уже хорошенько не только воспользовавшимся её дырочкой, но и растянувшим её.
— Ох и повезло мне сегодня, — огладив буквально напоказ выставленные девичьи ягодицы, приговаривает Семён Георгиевич. Наслаждается нежностью её кожи, её беспрекословной податливости и, сжав бока, решительно придвигает девочку к краю кровати, даёт ей по новой принять исходное положение и, разведя чуть в стороны упругие ягодицы, пристраивается к её уже испробованной дырочке. Надавливает, ровняя член рукой, и с напором, помедлив буквально-таки считанные мгновения, вгоняет его в девочку до самого упора. Лиза от неожиданности и резкости тихонько вскрикивает, пошатывается на постели и рефлекторно пытается сняться с пронзившего её, колом торчащего органа. — Тих-тих-тих, — удержав девчушку подле себя, отзывается у неё за спиной старичок. — Чего ты подорвалась? Чай не чужие уже.
— Резко очень, — нерешительно бросает в ответ невольница, понимая, что её не так чтобы спрашивали.
— Готовой быть нужно, — не смутившись и не став мимо ушей слова её пропускать, говорит Семён Георгиевич, ладонями крепко бёдра её сжимая и методично покачиваясь, то входя в свою молоденькую
Классный братик 
webmaster@3iks.ru