в ее семье было несколько неловких моментов. Моя мама заметила, что с Лизой что-то не так, что она, кажется, похудела, и спросила меня об этом. Я только пожал плечами и сказал, что в последнее время она боролась с каким-то жучком. Думаю, она не купилась на это, но больше ничего не сказала.
В конце концов, мы встретили канун Рождества и день Рождества. Мэдди отлично провела Рождество, и мы баловали ее, как обычно. Я старался дорожить каждым мгновением, проведенным с ней, и пару раз она спрашивала меня, почему я так странно на нее смотрю. Однажды она сказала это при нас обоих, и Лиза увидела слезы в моих глазах. Она со всхлипом отвернулась и вышла из комнаты.
Через несколько дней после Рождества позвонил адвокат и сказал, что заявление о разводе готово. Я сказал ему, чтобы он подавал заявление. Вероятно, на следующей неделе о нем напишут в газете, и оно станет достоянием общественности. Я решил заехать за копией для Лизы и отдать ее ей сам. Я подумывал о том, чтобы сделать это публично, чтобы причинить ей максимальную боль, но в конце концов решил, что и так достаточно боли.
В тот же день Лиза пришла домой с работы, была заметно расстроена и плакала. Я старалась отделить себя от ее эмоционального состояния с тех пор, как столкнулась с ней. Она сказала, что должна рассказать мне кое-что после того, как Мэдди ляжет спать. Лиза едва держалась на ногах во время ужина. Когда Мэдди, наконец, легла спать, она села напротив меня:
— Сегодня мне звонил Дэн Беррис. Я не разговаривала с ним с тех пор, с той ночи. Он позвонил мне, чтобы сказать, что его жена подала на развод.
Я просто смотрел на нее и ничего не говорил.
— Он сказал, что у нее есть фотографии, на которых мы вместе, и что она получила их от тебя? Это правда?
— Да.
Она начала плакать:
— Я спросила его, почему развод, если у них открытый брак? Он сказал, что это не совсем так. — Она подняла на меня глаза, по лицу ее текли слезы: — Он солгал мне, Алан! Он солгал мне!
Я только покачал головой:
— Лиза, он игрок, и он играл с тобой. Он сказал тебе все, что ты хотела услышать.
И я повернулся и пошел вниз по лестнице.
После этого, Лиза стала еще более изможденной и уставшей. Ее, похоже, часто тошнило, и у нее пропал аппетит. Я понимал, что стресс донимает ее, она словно ждет, что вот-вот упадет другой ботинок. Я подумал, не зарождается ли у нее язва. Но она, все же, умудрялась каждый день тащиться на работу.
Я просматривал объявления, пытаясь найти квартиру поблизости, которую я мог бы себе позволить. Я знал, что некоторое время мне придется продолжать субсидировать аренду дуплекса, поскольку расходы были не по карману Лизе с ее собственными доходами. Я окончательно пришел к выводу, что мне придется иметь еще одну работу на полный рабочий день, если я хочу иметь собственное жилье. Было бы трудно учиться на трех курсах и работать полный рабочий день, но мне придется делать это только в течение зимнего семестра.
Я отправился в бюро по трудоустройству автосборочного завода, чтобы узнать, что у них есть. За последние несколько лет, я несколько раз работал на этом предприятии и имел контакты с некоторыми сотрудниками. У них было несколько временных вакансий на девяносто дней, не связанных с профсоюзом, для работы во вторую смену, если меня это заинтересует. Зарплата была, примерно, в два раза выше, чем по безработице, так
неделя на двоих 