Мои руки скользнули к ее голубым трусикам и потянули вниз. Я быстро снял их, потому что боялся, что мама может передумать. Но она этого не сделала. Она ничего не сказала. Я стянул трусики вниз, и наружу высунулся густой, пышный лес ее волос. О боже, она была волосатой. Трусики упали к ее ногам.
— Сделай шаг вперед, - сказал я. Мама подчинилась, и она сняла свои трусики.
Она была совершенно обнажена. Моя мама.
Я посмотрел ей в глаза.
— Мама, - сказал я.
— Томми, - сказала она мне в ответ.
Я указал на ванну.
— Садись сюда, - сказал я.
Мама сделала, как я просил.
— Раздвинь ноги, - сказал я. - Мне нужно кое-что сделать.
Я выдвинул ящик стола и нашел ножницы.
— Мне нужно подстричь волосы, прежде чем я их побрею, - сказал я.
— Хорошо, - сказала мама, но ноги держала вместе.
Я распахнул их. Передо мной лежал мамин дикий, мохнатый куст. Впервые я увидел мамину киску под кустом. Я хотел разглядеть это получше. Я начал делать срезы. Я схватил прядь волос у нее на киске и отодвинул их от нее.
— Черт, мама, это больше пяти сантиметров, - сказал я.
— Извини, - сказала она.
— Не нужно извиняться, но будет забавно сбрить это. Ты будешь гладкой и обнаженной, когда я закончу.
Я принялся за работу, состригая ей волосы, чтобы было легче брить. Это заняло много времени, потому что они были такими густыми. Темные мамины волосы в беспорядке рассыпались по полу, когда я их подстригал. Я думаю, мама покраснела. Она была смущена, но не оказала никакого сопротивления. Я молча подстригал ей волосы. Я был загипнотизирован видом ее киски, появившейся в поле зрения, когда я срезал волосы. Убрав волосы, я обнажил ее губки. Они были пухлыми и хорошенькими, и между ними пролегал легкий розовый оттенок.
Боже мой, я понял. Я заглядывал внутрь маминой киски. И даже сквозь густую копну ее волос я мог сказать, что они были мокрыми. Розовая кожа внутри нее блестела в свете ванной.
Я продолжал отрезать. Я не торопился. Я наслаждался видом и не хотел торопиться. И мама, похоже, тоже никуда не торопилась. Она держала ноги раздвинутыми, а голову опущенной, глядя на дело моих рук. Я мог бы сказать, что это ее заводило. Я не знаю, как я догадался, но я знал. Меня заводило то, что она была возбуждена. Она обнажала свою пизду перед сыном, и ей это нравилось. Иногда, когда я откидывал ее волосы, моя рука касалась ее губ, отодвигая их еще дальше и делая более открытыми. В поле зрения появились полные, розовые глубины маминой киски.
Я остановился и посмотрел на то, что натворил.
— Я думаю, мы закончили со стрижкой, - сказал я. - Пора бриться. - Я старался говорить об этом беспристрастно и профессионально, но правда была в том, что я был чертовски возбужден. Мой член сильно упирался в мои штаны. Я смотрел на голую, мокрую киску, и мне ужасно хотелось трахнуть ее, даже если она принадлежала моей матери.
Я снял мочалку с вешалки на стене и подставил ее под горячую воду, льющуюся из крана. Я выжал из нее лишнюю воду и повернулся обратно к маме. Ее ноги все еще были раздвинуты, и она ждала меня.
Я прижал горячую мочалку к ее раскрытой киске, и она ахнула.
— Все будет хорошо, - сказал я, протирая мочалкой пространство между ее ног, надавливая на ее киску и анус. Мне нужно было сделать ее волосы красивыми, влажными и мягкими для бритья.
Санитар 
webmaster@3iks.ru