углу что это нормально, а веришь ты в это или нет, неважно». Так было написано на их лицах когда они доставали преподов своими вопросами. Впрочем мне плевать на них и их ориентации пока она не коснётся меня лично.
Неожиданно и ярко мне вспомнился случай, когда ко мне подкатил один студент с прямым предложением переспать с ним. Я ждал в деканате преподавателя, что бы уточнить литературу по курсу, поскольку пропустил пару. Не проявляя эмоций я вежливо послал его, на что он почему-то обиделся и скабрезно ухмыльнувшись выложил мне тезисы ЛГБТ сторонников. Я же ответил в духе мастеров айкидо коим занимался с двенадцати лет, по настоянию отца.
— Я не осуждаю! Я просто не поддерживаю! - ответил я тогда и отвернулся.
Искусство "Будо" позволяет держать эмоции в узде.
Однако не в этот раз. Сейчас оно дало слабину, а я не сопротивлялся. Вид полуобнаженной матери, лежащей без чувств, быль столь притягателен и силён, что я не смог ослушаться своего внутреннего голоса.
Я провел рукой от щиколотки и, остановившись на подколенном сгибе, вновь позвал её. Она не откликнулась и я провел рукой до самых ягодиц.
Гладкость её кожи меня завораживала и я, не осознавая себя, гладил её ноги и попу. Запуская кончик пальца под трусики, я словно растирал свои сомнения. Я терял свои наивные детские сыновьи представления о матери.
Она прекрасна, думал я и обводил пальцем крупную родинку на правой ягодице. В крепкий чай любви сына примешивалось шипящее бурное шампанское любви мужчины.
Возможно я бы и дальше исследовал прекрасные изгибы своей мамы, заворожённый своими новыми чувствами и её красотой, но тут услышал сухой кашель отца и скрип двери.
Я быстро соскочил с кровати и прикрыл мать углом одеяла, после чего встал и принял задумчивый вид. Ожидая что сюда вот-вот войдёт отец, я не хотел выглядеть растерянным.
Никто не входил.
Я приоткрыл дверь и, с пресным лицом, как же много сил мне стоило сделать такой вид, я вышел из родительской спальни.
Отец стоял в проеме двери своего кабинета в стиле библиотеки английской королевы и, опустив голову, задумчиво потирал подбородок. Услышав как я открыл дверь, он с усталой раздражённостью поднял голову. Не сразу поняв кого он видит, сжал губы в тонкую полоску и лишь затем, через долю секунд его глаза округлились.
— Сын!? — замешкался он.
На его лице будто в замедленной съёмке промелькнули и удивление и досада и понимание и возможно радость. Я не уверен, но что-то такое мой мозг уловил.
— Привет! — холодно произнёс я. — Уже уезжаешь?
На него было жалко смотреть. Волевое лицо, сильные руки, мощный торс и сгорбленная спина. Я любил отца. Он был строгим, но слабым. Его угрозы «надавать мне ремня» никогда не доходили до дела, даже когда я этого откровенно заслуживал. Его брутальный вид и скрываемая нерешительность давно меня озадачивали. Словно он вырос большим и грозным, но его сломали и теперь он только так выглядел. Как актёр, играющий не свою роль.
— Она спит? — спросил он отрывками глядя на меня.
— Да. — кивнул я, а потом повторил, — Ты уезжаешь? Куда?
Отец вздохнул и произнёс:
— Прости что не дождались тебя... просто... — он замолчал, вытаскивая из кармана банковскую карту. — Вот, держи! Там деньги... и я буду отправлять каждый месяц ещё. Вам хватит, не беспокойся.
Он подошёл ко мне, глядя то на меня, то в сторону и положил карту в мой карман. Сжав мое плечо, вымучено улыбнулся и быстро побежал по ступеням вниз.