того, в каком состоянии были мои руки, ему было бы неприятно видеть, как выглядит парень, которого я избил.
Во что я превращался? Я никогда не был таким жестоким человеком. Всё, чего я хотел в жизни, - это иметь свою семью и любящую жену. Похоже, что хотел слишком многого. Мне предстоял один телефонный звонок. Я связался со своим адвокатом и поговорил с ним. Я сказал ему, что не хочу впутывать Кэрри, что это касается только его и меня. Он сказал, что уже слишком поздно. Кэрри уже связалась с ним и договорилась о залоге.
Боб, мой адвокат, сказал, что я действительно хорошо поработал с Роджером. Мне повезло, что меня обвинили только в нападении и нанесении побоев. Это могло быть покушение на убийство. Так или иначе, Роджер был в больнице. Ему потребовалось наложить несколько швов над глазами, у него был сломан нос, несколько порезов и царапин, а также сломано или треснуло ребро. Он будет некоторое время выздоравливать, но должен выкарабкаться. Боб хотел знать, что заставило меня продолжать избивать этого человека. Он думал о том, чтобы сослаться на временное помешательство в мою защиту. Он сказал мне, что мы посмотрим, как всё пройдёт.
На следующее утро мне сказали, что мой залог внесён и что жена ждёт меня у входа. Я видел, как она сидела там, в приёмной. Она была красивой женщиной, уравновешенной и тихо сидела там, хотя выглядела немного нервной. Я попросил разрешения выйти через заднюю дверь. Я не хотел разговаривать с Кэрри. Я сказал им не говорить ей, что я уехал, пока она не спросит.
Я поймал такси и поехал домой. Чемоданы, которые я упаковал, были нетронуты. Я схватил их, сел в свою машину и уехал. Я нашёл убогий мотель, чтобы провести в нём следующие несколько дней, пока не решу, где буду жить. Я связался с Бобом, моим адвокатом, и сказал ему, где я остановился, но попросил его не давать номер Кэрри. Я не хотел с ней разговаривать, ни сейчас, ни, может быть, никогда.
В понедельник утром я первым делом позвонил на работу и поговорил со своим боссом. Мы были хорошими друзьями, и ему уже звонила Кэрри и спрашивала обо мне. Я сказал ему, что мне нужно немного отдохнуть, может быть, две недели. Он одобрил отгул и запишет его как отпуск. Он попросил меня оставаться на связи и, если мне что-нибудь понадобится, дать ему знать.
Я позвонил свей дочери Ким. Она была на грани нервного срыва, беспокоясь обо мне. Она сказала, что её мать позвонила, объяснила ей ряд вещей и сказала, что я уехал. Я не знаю, как много Кэрри рассказала Ким, поэтому я не хотел много говорить. Я действительно сказал ей, что избил человека, и что против меня выдвинуты обвинения, и что внесён залог, и я, возможно, предстану перед судом. Если ей нужна была дополнительная информация, пусть спросит свою мать. Я дал ей номер, где я остановился, и сказал, что в ближайшие дни подыщу небольшую квартиру. Я объяснил, что мы с её матерью, вероятно, больше не будем вместе. Я сказал ей, как сильно я люблю её, её брата и сестру, и мои чувства к ним не изменились.
В следующие пару недель я нашел милую маленькую квартирку. Для меня этого было достаточно. Мне не нужно было ничего экстравагантного. Я зашёл домой, когда Кэрри была на работе, и забрал большую часть своей одежды и личных вещей. Я оставил Кэрри записку, в которой просто сообщал, что забрал свои личные вещи. Если у неё
Две сестры 