стальной поднос. Матильда давно поняла, что при желании за секунду могла заставить свою оппонентку сделать то, что требовалось. Но ей было совестно поступать с ней подобным образом, ведь та была добра с ней.
Так продолжалось некоторое время. Бегемот, сделав по залу круг, снова подошёл к ним. Но на этот раз решил уделить внимание не соревнующейся парочке, а их секундантке – той самой девушке в белых перчатках с завязанными глазами.
Он приблизился к ней сзади и совершенно нагло и бесцеремонно стал лапать сквозь тонкие брюки её нежную попку. Она продолжала стоять неподвижно и никак не реагировала. Тогда мохнатая лапа протиснулась сзади ей между ног, легла спереди пушистым облаком смиренной красотке прямо на лобок и, немного выпустив когти, принялась сжимать и тискать сквозь одежду ей киску.
Едва заметная дрожь пробежала по всему телу молоденькой шатенки, но она так и стояла смиренно, держа обе руки за спиной. У видевшей всё это Матильды аж в висках застучало от такой наглости. Странный и необъяснимый порыв ревности неожиданно овладел ею. Словно хищная мегера, она была готова накинуться и уничтожить наглеца, лапающего при всех эту невинную скромницу.
Хотела она того или нет, но порыв ярости Матильда выплеснула на Ксюху. Всего на мгновение вспыхнул в её глазах ярко-сиреневый огонь – и вот оппонентка, оторвав сразу обе руки от подноса, схватила яблоко и с аппетитом вгрызлась в него зубами.
Котяра сразу же ушмыгнул прочь. А девушка в чёрном молча вытянула над головой руку в белой перчатке, сигнализируя судьям об окончании поединка.
В ту же секунду откуда ни возьмись подоспели двое парней с завязанными глазами. Они вежливо, но настойчиво взяли Ксюху под руки и куда-то повели. Так же поступали и другие официанты-мужчины с проигравшими конкурс соискательницами.
Всех их вели к балкону, возле широкой двери которого их встречал Азазелло. Он воссоединял их с фамильярами, усаживал не метлу и отправлял прочь в полёт по ночному небу.
— А я недооценила тебя! Ха-ха-ха… – весело тараторила Ксюха, – Я-то думала, ты та ещё лохушка, и я легко тебя сделаю. – обращалась она к Матильде, вывернув назад голову, – Но ты не такая. Ты очень крутая! Давай, порви их тут всех! И не держи на меня зла! Ладно?..
Поскольку для жгучей брюнетки это был уже второй шанс, её с фамильяром не воссоединили. Азазелло подыскал для неё метлу попроще и отправил в последний для неё колдовской полёт до самого дома.
— А знаешь, что!.. – выкрикнула Ксюха, уже сидя верхом на метле, – Будешь как-нибудь пролетать над нашей Рублёвкой, залетай в гости! Зависнем с тобой, потусим, потрещим о чём-нибудь, побухаем! Ты прикольная…
— Спасибо… Ты тоже… прикольная! – едва сдерживая слёзы, ответила тихонько Матильда.
Ей было грустно и совестно от того, что она так легко и жестоко одолела в этом состязании свою единственную здесь подругу.
— Всем пока-а-а-а!.. – ветер донёс сквозь открытую балконную дверь прощальные слова молодой взвившейся в небо брюнетки.
Вслед за ней улетали в ночь и другие ведьмы, потерпевшие фиаско в первом же состязании. Некоторые злились, ругались и огрызались на спроваживающих их парней в чёрном. Но те вели себя подчёркнуто сдержанно и рук не распускали. Только Бегемот подбегал к наиболее ретивым и отвешивал им пендали по голым задницам своими мохнатыми коленками.
Скупая слезинка катилась по щеке у Матильды. Муки совести не давали ей покоя за то, что она так беспощадно расправилась с Ксюхой. А ведь та и на вопросы её глупые отвечала, и даже угощением вкусным поделилась. Правда, потом созналась, что делала всё это, чтобы сойтись в
Ошибка менеджера. Часть 4. Санаторные будни. 