Малышка могла оттопырить голую худенькую попку или даже наклониться и развести руками половинки, чтобы показать любому желающему свою гладенькую девочку и аккуратную розовую звездочку ануса. Потом она снова отпивала из своего стаканчика, садилась на пол и с вызывающей гордостью широко раздвигала ножки, подставляя объективу свою раскрытую лилию. И никто, кроме нее и фотографа, не смел вторгаться в таинство искусства. Лукавое личико Насти светилось каким-то эгоистичным счастьем, она упивалась, купалась в лучах популярности и буквально поддавалась оргазму от безграничного самолюбования.
— Леся, - вдруг раздался громкий голос из режиссерской, - Леся, где ты застряла? Иди сюда срочно!
Сейчас Эльдар казался веселым, во всяком случае, в эту минуту он был настроен дружелюбно.
— Я все решил, - режиссер бросил взгляд в сторону окна, где по-прежнему сидел молчаливый паренек, - ты очень нужна нам для съемок, это будет эффект разорвавшейся бомбы!
Для пущей внушительности или от избытка эмоций он резко разжатыми ладонями изобразил вспышку.
— Это будет сверхперспективный проект, слушай… Да, садись ты! Смотри, это будет целый сериал про анальную мамочку…
Олеся присела на краешек стула и невольно взглянула на молодого человека у окна, его благорасположенный кивок почему-то внушал ей спокойствие даже в присутствии тирана-начальника. Олеся провела пальцем по брови и тоже кивнула в знак согласия, она даже обрадовалась, что у режиссера есть для нее работа и не очень важно, что предстоит делать – она уже разменялась и не боялась это признать.
— Смотри, мама Леся будет попадать во всякие развратные приключения… о-о-о, я прямо вижу, как это разорвет интернет! Мы позже с ребятами еще накидаем сюжетов, но все будет в этом духе, - режиссер снова перевел взгляд в сторону окна, - а получать за работу будешь также, по пятьдесят нашими. Договорились?
Олеся кивнула и едва сдержала радостную улыбку. Она даже поймала себя на мысли, что чувствует себя в этом притоне совершенно свободно, никто не давит на ее волю и не позволяет даже грубого слова в ее адрес, а работа в студии убаюкивала ее тревожные мысли. Постепенно на кухне начали собираться ребята, даже Настя, закончив съемку, первым делом потянулась к кофемашине за свежей, горячей порцией кофеина. Славик в своей манере придвинул Олесе стаканчик и встал рядом в нетерпеливом ожидании.
— Так, объявляю перерыв! – Режиссер разрешил ребятам паузу, хотя каждый и так знал, что работа на сегодня закончена. – Олесь, придвигайся ближе, покажу тебе твой первый шедевр. Обычно я никому не показываю на стадии монтажа, но для тебя, так и быть, сделаю исключение.
Эдик поправил на шее повисшее кашне и потер ладони, было очевидно, что сам он сгорает от нетерпения разделить свой восторг с героиней короткометражки. Олеся придвинула свой стул ближе к режиссеру и с волнением вперила взгляд в монитор. Сердце снова забилось в ее груди, снова несколько пар глаз будут рассматривать ее в самой неподходящей позе и, возможно, будут высказывать свои нелестные соображения. К такому откровенному цинизму она еще не успела привыкнуть, еще недостаточно огрубела душой. Вот, на экране появилась знакомая комната с мягким освещением, где у комода стояла героиня, режиссер задерживал внимание публики на самых интересных моментах, иногда комментировал их с технической точки зрения и снова перематывал. Он даже задержал кадр на родимом пятне на бедре женщины и в задумчивости полностью остановил видео.
— Ксюша, обрати внимание, - обернулся режиссер к стоящей позади него брюнетке, - в следующий раз это надо замазать. Хорошо?
— Да, босс, слушаюсь! – Не замедлила съязвить гримерша. - А может, лучше оставить, как есть?
Рассеянная 