впились в белую кожу, а чувствительный член ощущал жар и волнообразные сокращения внутри ее прямой кишки. Оператор даже перевел объектив на лицо актера, крупным планом он показал борьбу и связанные с ней страдания, что было большой редкостью в фильмах подобного жанра. Паренек зажмурился, каждый мускул на его лице был напряжен, шла борьба на секунды, в которой поток семени неизбежно окажется в теплом женском вместилище. Вдруг лицо актера расслабилось, улыбка расплылась, а губы приоткрылись, со стоном он испустил щедрую порцию семени в презерватив. А спусковым механизмом послужил последний Олесин стон и конвульсивное сжатие сфинктера – как ни пыталась она укрощать страстные порывы, оргазм накрыл ее… неизбежный и беспощадный.
Съемочная группа готова была рукоплескать, но строгий вид режиссера сдерживал преждевременные восторги. Настя не произнесла ни слова, она уперла прямые руки в край стула и не отводила завистливого взгляда от монитора - роль мамочки была сыграна безупречно. Вначале Настя приняла Олесю за пустышку, которая случайно попала в этот бизнес; теперь же разглядела в ней искусницу, случайно оставшуюся не при деле. На экране пробегали заключительные кадры, которые останутся только в рабочей версии: Санек вытащил опавший член из растянутой дырки и камера сначала приблизилась к покрасневшему от трения Олесиному зеву, а потом к древку с мокрым латексным слоем и характерным светло-коричневым колечком у основания. Не следовало так внимательно изучать последствия вторжения, но увиденное возбуждало воображение: неприглядная сторона человеческой природы могла дополнить однотипные клипы живостью и натуральностью. Это открытие так и осталось невысказанным. Только для режиссера это было находкой, а для его примы – козырем перед не подготовившейся соперницей. Экран потух.
До полудня солнце не попадало в окна этого кабинета. Олеся задумчиво смотрела на оживленную центральную улицу сквозь стекло, сдерживая распирающую радость. Адвокат молчал. Наконец, после длительного периода тяжкой безвестности она получила радостное известие и услуги платного адвоката, сколько бы они не стоили, принесли свои плоды.
— Итак, завтра на суде держитесь спокойно, - вкрадчивым голосом поучал юрист, для убедительности помахивая важными бумагами, - присяжные не любят истерик, а с такими доказательствами следствие, можно сказать, полетит в тар-тарары.
— Его сразу отпустят? - С надеждой обернулась Олеся. – Будто бы уже прям завтра?
Адвокат опустил документы на стол и снисходительно улыбнулся.
— Боюсь, что это не так, у вашего сына слишком тяжелое обвинение. Но предстоящее заседание будет для нас решающим, я вас уверяю. После того, как я передам суду эти выписки, дело можно считать решенным. Правда, это не последнее заседание и понадобятся еще деньги.
Адвокат с неискренним сожалением взглянул на Олесю и жестом попросил сесть за приставной столик. Женщина подчинилась, радость на ее лице медленно таяла – сколько месяцев она сражалась за своего сына и вот, наконец, услуги дорогостоящего адвоката сдвинули дело с мертвой точки. Как можно было отказываться от верной стратегии теперь, когда финал был так близок!
— Нам понадобятся дополнительные экспертизы и нужно будет убедить владельца соседнего магазина дать показания, - адвокат сосредоточенно смотрел вверх, потом написал на листке цифру и сдвинул его Олесе, - все хлопоты я, как обычно, беру на себя, но вам нужно собрать вот эту сумму.
Олеся провела пальцем по брови, она свернула полученный листок и, не глядя, убрала его в сумочку. В состоянии оцепенения несчастная мать попрощалась с адвокатом и вышла из кабинета, слезы подкатывали, а комок в горле душил ее, хотелось расплакаться прямо здесь, в коридоре престижного бизнес-центра. Сколько усилий было положено в борьбе за сына и сколько их еще понадобится? Уже было истрачено целое состояние, но
Тётки 