И у этого мира меня забирай, и навеки меня забирай.
Коли в жизни далекой другой
Князь серебряный был бы мне мил,
Он ходил бы студеной рекой,
На уздечке бы солнце водил,
На узде золотой...
Кто грядет за пургой из обители молний,
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор, из-за бурного моря,
И у этого мира меня забирай, и навеки меня
Забирай! Забирай! Пропади оно пропадом!
Звенит на ветрах из травы тетива —
Забирай! Забирай!
Крылья вспыхнули золотом,
Да остались в крови рукава...
А за морем на черной скале
Змей серебряный кольца плетет.
Самоцветы горят в серебре,
Змей крылатый желанную ждет, -
Он свою нареченную ждет.
Обреченную ждет.
Кто летит за пургой из обители молний,
Тот единственный в силах шагнуть через край.
Так гряди из-за гор, из-за синего моря,
И у этого мира меня — забирай эту ложь,
Горе, нежить и небыль,
Я стеклянный сосуд со свечою внутри;
Я отвержена — что ж, упади же из неба
И у этого мира меня забери!
И навеки меня забери!
Слышишь, в небо меня забери! (с)
Песня смолкает. Михаил сидит перед Ольгой, закрыв глаза, она робко трогает его за руку.
— Я немного изменила авторский текст, тебе понра...
Она не успевает договорить, Михаил притягивает Ольгу к себе, глядит в её глаза, а затем целует.
— Я заберу тебя. Уже забрал. Ты моя и только моя. И мне плевать на то, что было в прошлом. Мне плевать на тех, кто пытался сломать тебя. МЫ будем вместе.
ОХОТА
Ярослав лежал на диване и через наушники слушал записи разговоров между Мстительной Сукой и её братом – Хозяином, благо спецы Ларисы работали «на отлично» и информация текла рекой. Он слушал и анализировал.
«... - Ну кто мог подумать, что все так произойдет? – сетовал Хозяин, - схема работала без осечек... Девки молотили по стахановски в моем тюремном борделе, а затем, уже на воле я их подкладывал под нужных людей... Кто ж знал, что Ольга спутается с Колесниковым?! А тот наверняка побежал к сестре, а так – к муженьку.
- Тебе нужно было удавить эту суку! – шипит в ответ Мстительная Сука.
- Ну, кто же знал...
- Её совсем нечем зацепить?
- Нет. Глагол забрал у меня все записи, на которых её трахают, и потом, я пытался её шантажировать, бесполезно. Колесников знает, чем она занималась в колонии. Знает и все равно принимает её, - отвечает Хозяин.
- Копий записей не оставил?
- Нет, не оставил. Если Глагол узнает, что я его кинул... Он мне прямо сказал, что записи нигде не должны всплыть, а если всплывут, то он меня завалит. Напрямую сказал. И приказал к девочке не лезть – мол, она за все расплатилась и никому ничего не должна...
- Тварь... »
Ярослав встал с дивана и прошелся по комнате квартиры, специально снятой на время операции, обставленной мебелью в стиле минимализма. Диван, стол, пара стульев. На столе ноутбук. На большом стенде висят фотографии фигурантов, сведения о них, какие-то схемы, фото каких-то домов, автомобилей. Ярослав затаился и ждет, ждет нужного момента для второго удара...
«...- Может пойти и предъявить Глаголу за этот беспредел? – спрашивает Сука у Хозяина.
- Ты рехнулась?! Предъявить Глаголу?! Это значит объявить войну Глаголу! Войну!!! Не смей к нему соваться! Нас просто грохнут. Или же мы просто исчезнем! Не лезь туда!
- Да я...
- Пойми – наших сыновей уже не спасти. Я выяснил, что за дрянь им давали и дают сейчас. Это редкая наркота, очень редкая. «Слеза Ангела». Зависимость от неё не лечится. Никак. Вообще. Совсем. После месяца приема этой пакости у наркомана наступает распад личности. Теперь они куклы, куски
Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь 