Мария Петровна жалела себя, она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя сексуальной и желанной, но сейчас она собиралась испытать нечто подобное, она собиралась надеть сексуальное белье своей дочери, чтобы посмотреть, каково это. Она надела колготки, лифчик и трусики и застегнула пояс с подтяжками на талии. Он сидел идеально, и она позволила себе позлорадствовать, что в сорок семь лет ее фигура лучше, чем у ее двадцатипятилетней дочери.
Она с большой осторожностью натянула чулки и закрепила их на поясе с четырьмя ремешками. Затем она достала из шкафа старую пару коричневых туфель на четырехдюймовых каблуках, которые она купила много лет назад и никогда не носила. Она стояла перед зеркалом на туалетном столике в чулках, подтяжках и туфлях на шпильках и была потрясена тем, как сексуально она выглядит. У нее было совсем немного лишнего веса, а ее среднего размера грудь четвертого номера и ягодицы все еще были довольно упругими. Она мысленно вернулась к своей юности в чулках и подтяжках в девятнадцать лет.
Именно в этом состоянии возбуждения и восхищения собой она решила тихо пройти и встать у спальни дочери, где лежал ее спящий жених. У нее не было никакого плана, никакого представления о том, что она делает, она просто чувствовала сильное эротическое возбуждение от осознания того, что на ней сексуальное белье ее дочери, а она стоит в двух шагах от спящего мужчины. Дверь в спальню была слегка приоткрыта, и она не могла увидеть Диму, не открыв ее еще больше. Она слегка надавила на дверь, и она медленно и тихо открылась. Он все еще спал.
Дверь спальни была полуоткрыта, она просунула голову и посмотрела на большого, подтянутого молодого человека, прикрытого тонкой простыней. Ее киска сжалась, и она осмелилась войти в комнату. Ее сердце бешено колотилось, когда она это делала. Интенсивная эротическая волна пронеслась в ее животе и проникла в киску. Она старалась дышать медленно и тихо, чтобы не выдать себя. Не имея в голове никакого плана, она осмелилась встать рядом с кроватью.
Она на цыпочках прошла вперед три шага, это было совершенно захватывающе и возбуждающе - быть почти голой, за исключением туфель, чулок и подтяжек, и стоять рядом с обнаженным молодым человеком, у которого, как она знала, был большой член. Она повернула голову и увидела себя сзади в зеркале туалетного столика. Она любовалась изгибом своих ягодиц, каждая из которых была обрамлена черным ремешком подтяжек, и представляла, как руки Димы ласкают ее и проникают между бедер к ее киске.
Она была настолько возбуждена, что все ее тело дрожало от возбуждения. Ее киска сочилась жидкостью по левому бедру, она никогда не была такой мокрой. Ее охватило внезапное желание мастурбировать, и она подумала о том, чтобы молча удалиться в свою спальню. Перспектива прикоснуться к себе и заставить себя кончить, в то время как парень ее дочери спал в соседней комнате, заставила ее почти потерять сознание от эротического возбуждения.
Она стояла на месте, казалось, целую вечность, обдумывая, что делать. Она могла протянуть руку и дотронуться до него, если бы захотела. Она уже собиралась развернуться и уйти, чтобы доставить себе удовольствие, когда в безумном порыве похоти, сама того не сознавая, подняла простыню с ног Димы и замерла, любуясь его все еще эрегированным членом. Он лежал на большей части своего члена, но, когда его правая нога была согнута под прямым углом, она могла видеть достаточно основания и нижней части ствола, чтобы понять, что он полностью эрегирован.
Казалось, он пребывал в глубокой утренней дреме, совершенно не
Элис 