– Хорошо. Помнишь ту синюю рубашку, что ты для меня делала? Если ограничимся ею, верхней части моего тела тебе хватит, чтобы почувствовать облегчение?
– Хватит, – вздохнула Мока.
– Тогда надень на меня рубашку.
– Слушаюсь, хозяин, – ответила цукумогами, и Слава почувствовал мягкую ткань, укрывшую его от шеи до пояса. Девушка при этом не исчезла. Она осталась сидеть с закрытыми глазами, обнимая молодого человека, и рот её был плотно сжат. Но вот черты лица расслабились, губы тронула улыбка и Мока вздохнула.
– Легче стало, хозяин, гораздо легче.
– Ну и слава богу, – тоже вздохнул Живцов, с облегчением понимая, что поспел вовремя со своими воспитательными мерами. – Скажи, как так получилось, что голод выбил тебя из колеи? Ты ведь вроде после пробуждения нормально себя чувствовала.
– Я вела себя небрежно, – виновато призналась цукумогами. – Прервала с хозяином телесный контакт, когда не должна была этого делать, не следила за уровнем энергии, расходовала её расточительно. Например, много потратила, когда хвасталась перед Светой и тобой своим язычком. Думала, что хозяин покормит меня в любой момент по первому моему требованию. Даже нет, хотела, чтобы хозяин меня покормил, специально тратила энергию, нагуливала аппетит.
– Понятно. Больше так не делай, ладно? Понимаешь, я всё-таки плохой хозяин. Мне сложно тебя принуждать и, наоборот, нравится баловать. Вот и сейчас я бы с удовольствием покормил тебя, но чувствую, что этого пока нельзя делать. И даже не знаю почему, просто чувствую, что нельзя, и всё.
– Мока провинилась и должна быть наказана, – грустно сказала девушка. – Наказана голодом. Это очень мягкое наказание, но оно мне необходимо… в воспитательных целях. Хозяин может придумать ещё какое-нибудь наказание. Я его приму.
Слава хотел было сказать, что хватит и того, что есть. Ему противна была сама мысль, что его красавицу приходится наказывать, но неожиданно в голову пришла интересная идея.
– Дополнительное наказание будет таким: я запрещаю тебе называть меня хозяином вплоть до завтрашнего утра. Только по имени ко мне обращайся. Хоть мысленно, хоть вслух.
– Хорошо… Слава, – сказала Мока дрогнувшим голосом, а потом улыбнулась. – Хорошее наказание. Мне будет неприятен этот запрет. Но так я вылечусь быстрее.
– Ну вот и договорились. А от чего ты должна вылечиться?
– Я испортилась, – вздохнула девушка, – стала непослушной, отбилась от рук. И из-за этого наш контракт едва не изменил полярность. Ты правильно заметил, Слава, я стала вести себя как хозяйка. Я была дурой! Идиоткой безмозглой! Я чуть всё не испортила! – воскликнула Мока и, сделав несчастное лицо, разрыдалась, утыкаясь парню в плечо.
– Ну-ну, не вали всё на себя, – стал утешать её молодой человек, поглаживая ладонью по спине. – Я виноват не меньше, – добавил он, принимая информацию от ангела. – Был бы я построже, ты бы не сорвалась. Это я никчёмный хозяин. Скажи, а чем плохо изменение полярности контракта? Мне не тяжело было бы отдать тебе власть над собой, мне даже нравится, когда…
– Нельзя! – перебила его Мока, и в голосе её звучал неподдельный страх. – Нельзя отдавать духу власть над человеком. Особенно такому молодому и легкомысленному духу, как я! Это всё равно как дать власть сладкоежке над конфетой. Я бы не удержалась и съела тебя. Не сразу бы, но постепенно съела ауру твою. За месяц ли, может за полгода или даже за год, если бы держала себя в руках, но всё равно бы съела. Несмотря на всю мою любовь к тебе и именно за счёт любви очень
жена Светлана..... 