к неизбежному вопросу о своих спрятанных игрушках. Вместо этого сильные руки схватили ее за плечи и повели назад, пока ее зад не соприкоснулся с кухонным столом. Гвен подняла глаза, широко раскрытые от изумления. Лицо Тима было бесстрастным, непроницаемым.
— Сними свою одежду.
— Здесь? Что, если дети что-то забыли и вернутся?
— Раздевайся, - повторил он тем же твердым, но терпеливым тоном, который давал понять, что это не переговоры.
Ее пальцы начали расстегивать пуговицы блузки, оставляя ее заправленной за пояс джинсов, пока те не соскользнули вниз по ее мускулистым ногам. Бюстгальтер и трусики присоединились к рубашке и брюкам, аккуратно разложенным на спинке соседнего стула. Гвен скромно сложила руки перед своей почти выбритой расщелиной и коротко посмотрела в глаза своему мужу, прислонившемуся спиной к стойке, самодовольная улыбка, изогнувшая его губы, вызвала у нее дрожь возбуждения. Ее внимание переместилось на его руки, которые лежали, сложенные на груди.
— Потрогай себя.
Гвен нервно оглянулась назад.
— Но занавески раздвинуты!
— Прикоснись к себе. Там, внизу.
Она мысленно сопротивлялась, но физически стремилась подчиниться. Указательный палец ее правой руки медленно просовывался в борозду, в то время как левая рука пыталась обеспечить прикрытие. Даже пробное продвижение пальца вниз по ее влажным губам вызывало у нее дрожь физического и умственного удовольствия.
— Прикоснись к себе, как ты это делаешь, когда меня здесь нет.
— Но я бы не стала трогать себя здесь, - ответила она почти жалобно.
— Хорошо, - мягко рассмеялся Тим. - Тогда где именно ты бы трогала себя?
— У того окна, в офисе, в бассейне, на вершине холма, - подсказал Потаскушка.
— Ну, спальня, я полагаю, - выдавила она.
— Хорошо, тогда покажи мне, что там.
Гвен повела их по коридору, лежа на кровати со скрещенными лодыжками, пока Тим раздевался, его эрекция была видна, когда он поспешно стянул нижнее белье, которое зацепилось за нее, он схватил ее за лодыжки и раздвинул ей ноги, прежде чем забраться на матрас. Ее первой мыслью было, что Тим передумал и что ее должны были оседлать прямо здесь и сейчас. К ее легкому удивлению, он сел между ее раздвинутых бедер, закинув ноги на ее собственные.
— Потрогай себя.
Снова ее правая рука потянулась вниз с вытянутым пальцем, на этот раз левая рука не прикрывала. Смущение горело в ней, когда она лежала широко раскрытая, поглаживая и исследуя себя перед Тимом. Я бы не делала этого, если бы он не заставил меня, она солгала Леди. Но он ясно дал понять, чего он хочет... ее нарастающее возбуждение возросло, когда он начал поглаживать себя, наблюдая, как ее палец скользит вверх и вниз по ее щели, обводя ее бугорок, прежде чем вернуться к чуть выше розового бутона, затем обратно. В конце концов ее ладонь прочно легла на ее лобок и стала тереть взад-вперед, в то время как палец сокращал свой путь и проводил все больше и больше времени, толкаясь в ее отверстие и выходя из него.
Рука Тима продолжала скользить по его длине, пока он зачарованно наблюдал за происходящим, лишь изредка поднимая глаза вверх по ее подергивающемуся животу, чтобы посмотреть, как ее левая рука начала ласкать ее грудь. Глаза Гвен на мгновение открывались, чтобы посмотреть на его посох, кожа свободно двигалась по всей длине под его сжатым кулаком, выталкивая прозрачную жидкость вверх, чтобы она пузырилась из сердитой красной головки.
Душевное и физическое удовольствие Гвен сказывалось на ее самоконтроле. Она поймала себя на том, что мечтает о вибраторе, может быть, о двух, когда ее ладонь надавила на нервные окончания над клитором и вокруг него.
первое открытие взрослой жизни 