Гвен, стоящей перед дверью спальни, на ее лице нервная улыбка, руки скромно сложены спереди.
— Перед съемкой, не для альбома, - пробормотал Барри и поспешил сделать еще пару снимков в той же позе, прежде чем остановиться на снимке Гвен, стоящей у эркерного окна гостиничного номера, яркий утренний свет снаружи вырисовывает силуэт женщины, но не настолько, чтобы скрыть ее черты и наряд.
Гвен резко вдохнула простую красоту этой сцены и не могла поверить, что она была в ней женщиной.
— Ты в порядке? - спросил Барри с беспокойством в голосе. - Слишком много?
— Это прекрасно, - мягко сказала она, не отрывая глаз от экрана. - Ты, должно быть, немного подправил это. Это не могу быть я.
Он улыбнулся и похлопал ее по предплечью.
— Это ты, и я немного приглушил свет, чтобы немного контрастировать с твоими линиями. И мы только начинаем.
Гвен заново переживала тот день, когда фотографии медленно продвигались вперед, сделав еще один резкий вдох на первом снимке, где она сидит на подоконнике, слегка раздвинув ноги, губы выглядывают из-под тонкой черной полоски трусиков, которая проходила между ними.
— Слишком много? Я могу обрезать это так, чтобы готовое изделие было видно только чуть выше твоего, э-э-э, нижнего белья.
Гвен начала было утвердительно отвечать, что да, так было бы лучше всего, но остановилась.
— Нет, все в порядке. Не то чтобы мой муж не видел меня... там, внизу... раньше.
— Он никогда не видел тебя с такими непристойно выставленными напоказ частями тела, - хмыкнула Леди.
Фотографии продолжали появляться, некоторые с краткими обсуждениями, другие с возможностью просмотреть и решить, следует ли их записывать. Гвен была смущена, обнаружив, что ее бумага быстро заполняется, даже не замечая, что Натали тоже пишет. Количество обнаженной плоти, которое она демонстрировала, одновременно шокировало и взволновало модель, и хотя ее самые интимные части довольно часто были скрыты мягким фокусом, применяемым Барри после съемки, было очевидно, что скрывалось за отсутствием четкости. Гвен не просила его обрезать или удалить что-либо из этого. Съемка закончилась тем, что она лежала на спине, белое одеяло на кровати угрожало поглотить ее, она смотрела в камеру вверх ногами, в то время как ее груди оставались вне поля зрения под расстегнутым корсетом, а маленький пучок волос, который оставался над ее полом, был виден, но не в фокусе.
Сандра выбрала это время, чтобы принести кофе, пока трио обсуждало лучшие из лучших, которые будут включены в подарок Тима. Гвен поразила саму себя, рассказав о своих позах и наготе в самых откровенных выражениях, как будто она говорила о ком-то другом. Барри объявил, что, по его мнению, у него достаточно работы, и попросил приступить ко второй части съемок.
Гвен поймала себя на том, что улыбается нелепой рубашке и поясу для инструментов, которые она носила, шлюха предположила, что дома в рубашке тоже может быть удобно. Она быстро почувствовала, что там, где первая серия фотографий была чувственной и знойной, частью ее самой, о существовании которой она никогда не подозревала, Барри проделал мастерскую работу, запечатлев игривую сторону, сторону, в существовании которой она даже не была уверена. Груди болтались в тени ее рубашки, когда она склонилась над раковиной, "чиня кран", в то время как ее трусики были спущены достаточно далеко, чтобы имитировать "задницу сантехника". Снова ее губы выглядывали с обеих сторон трусиков, скользящих между ними, пока она "работала" под раковиной в самой соблазнительной позе "давай, возьми меня".
А потом она отправилась в душ, джинсовая рубашка быстро потемнела, пока она стояла на месте под струями, которые били ей в лицо. Рубашки
Горячая Тётя Света 