- произнёс Витёк, цепляя вилкой в сковородке жирный кусок сала с мясом.
Папаша любил выпить и вкусно пожрать. И сейчас в гостях у матери отрывался по полной.
— Нечего ему этому учится. Так, выпил рюмочку для аппетита и хватит. Костю девки молодые должны больше интересовать, а не самогонка. - ответила своему сыну - забулдыге баба Нина, так же, как и я, хрустя малосольным огурцом, закусывая им выпитый самогон.
Бабка выпила крепкий алкоголь, словно воду. И закусила огурчиком, откусывая его крепкими белыми зубами. Как у молодой.
— Я и не собираюсь привыкать к вину баб Нин. И мне больше девушки нравятся, чем выпивка. - ответил я матери отца, чем вызвал у неё положительную реакцию.
Бабка ласково посмотрела на меня, а в подведенных тушью и тенями глазах пожилой женщины загорелся блудливый огонёк. Точь в точь, как он горел у ехавшей со мной в автобусе тёти Марии. Но только у той он горел на трезвую голову. А у моей бабки - на пьяную.
От выпитых сто грамм самогона баба Нина опьянела, и это было видно по её глазам. А они у женщины заблестели.
— Молодец. В твоём возрасте об этом и надо думать. А не об вине. С девушкой намного приятнее, чем с бутылкой. - внезапно слащавым голосом произнесла баба Нина и погладила меня по волосам на голове.
А я, балдея от прикосновения её руки, цеплял вилкой, как отец в сковороде, куски сала с мясом и яичницей и отправлял их в рот, смакуя необыкновенную вкуснятину.
После надоевших макарон эта с виду простая и обычная деревенская еда была необычайно вкусна. И за несколько минут мы с отцом на пару опустошили сковородку, съев всё, что в ней было. До дна.
— В обед я вам окрошки с хреном и телятиной сделаю. Я смотрю, вас дома не особо кормили. У моей невестки медсестры, на столе. Небось, не густо. - сказала баба Нина, увидев, что мы с отцом съели дочиста яичницу в сковороде - разве что не облизали её дно.
— У нее кроме макарон и перловой каши ничего не бывает. А твоя яичница на сале для нас с Костей райское наслаждение. - ответил матери Витёк, доставая из кармана пиджака пачку сигарет.
В другом кармане у отца в целлофановом пакете лежали бабкины трусы. Их папаша взял с собой в надежде показать при первом удобном случае своей матери.
— Можете дома курить. Я люблю табачный дым. Одна живу без мужа. А так хоть мужским духом запахнет. - баба Нина встала со стула и, подойдя к телевизору в углу, сняла с него хрустальную пепельницу и поставила её на стол.
Но на стул она больше не села, а устроилась на диване, видимо опьянев, и там ей было удобнее. К ней рядом присел Витёк с сигаретой в руке и, прикурив стряхивая пепел в стоящую на столе пепельницу, для приличия стал спрашивать мать об её жизни.
Баба Нина ему отвечала, что ей тяжело одной без мужа. Особенно зимой, когда все вокруг заметает снегом, и она сидит безвылазно дома.
Разговаривая с сыном, бабка посматривала на меня пяненькими глазками, а я, куря сигарету, смотрел на неё. Вернее, не на саму бабку, а на её ляжки.
Бабка сидела на , диване раздвинув ноги, и джинсовая юбка, надетая на ней, задралась, обнажив бедра и часть широких аппетитных ляжек пожилой женщины.
Я сидел настолько близко от нее, что даже видел синюю жилку у бабки под коленкой. А ещё моему возбуждённому взору удалось рассмотреть под юбкой у пожилой матери моего отца край её чёрных трусов или
Парижанка 