она не снимет их, то он снова начнет избиение, поэтому она начала снимать их, все время плача.
Джинсы моей матери были сняты. Затем он хотел, чтобы она сняла черные трусики, затем коричневую рубашку и черный лифчик, и удовлетворился только тогда, когда она была полностью обнажена.
Мама, рост которой составлял сто семьдесят сантиметров, а тело было полным, сидела, прислонившись спиной к стене, ее длинные ноги были соединены вместе, а колени и руки пытались прикрыть ее большую грудь, в то время как он продолжал называть ее сукой и шлюхой.
Пролежав на полу более пяти минут, мама встала, чтобы приготовить ужин.
Поскольку отец был занят выпивкой в гостиной, я прокрался в свою комнату, стащил простыню и крался на кухню, чтобы дать ей, чтобы она прикрылась, когда он предупредил меня, что выбьет из меня всю душу, если я попытаюсь ей помочь, поэтому я бросил простыню обратно в свою комнату и пошел успокаивать маму.
Она приготовила ужин, постаралась сделать его как можно вкуснее, потому что не хотела, чтобы он снова разозлился, и пошла в мою комнату есть. Я взял свою тарелку и пошел за ней в свою комнату, оставив отца есть в одиночестве за столом.
Там я увидел ее, сидящую на подушке, все еще обнаженную.
"Не мог бы ты оказать мне услугу?" - сказала она, оторвавшись от своей тарелки.
"Да, конечно".
"Сходи в мою комнату и принеси белый крем, который хранится в ящике".
Я вышел из комнаты, увидел, что отец занят телевизором и виски, и протянул ей крем.
"Намажь кремом, пожалуйста, мне очень больно", - попросила она, передавая мне крем и ложась животом на кровать.
Я погрузил пальцы в банку, зачерпнул крем и начал наносить его на мамину пышную грудь и внутреннюю поверхность бедер, пока она лежала, раздвинув ноги. Я втирал крем в красные следы от папиных побоев, а затем слегка массировал пальцами ее ягодицы, внутреннюю поверхность бедер и нижнюю часть спины.
"Почему бы нам не убежать отсюда?" спросил я ее.
"Убежим, очень скоро", - пообещала она, зарываясь лицом в подушку.
"Ты всегда носила это синее ожерелье?" спросил я, чтобы подбодрить ее.
Она подняла лицо от подушки и повернула голову ко мне, обнажив при этом боковую часть правой груди.
"Его подарила мне бабушка, когда я была ребенком", - ответила она, держа ожерелье в пальцах.
"Она жива?"
"Нет. Она была очень красивой и изящной женщиной".
"Как ты?"
"Да, точно. Как я", - сказала она, закатывая глаза и глядя вниз на свои синяки.
"Ты красивая", - утешил я ее, подойдя к ней и целуя ее шею и обнаженное плечо.
Она не ответила, а просто лежала на кровати, пока я проводил пальцами по ее длинным рыжим волосам и по ее мягкой и гладкой спине.
Мы услышали, как папа, спотыкаясь, вернулся в комнату, и мама встала, чтобы дать ему лекарства и умолять его позволить ей одеться. Как будто всего этого было недостаточно, он нашел другой способ унизить и опозорить ее.
В субботу вечером он играл в покер со своими друзьями Джейсоном и Мэттом в гостиной, поэтому мы с мамой избегали туда ходить и оставались в своих комнатах. Затем он приказал ей сидеть с ними, в то время как его друзья обменивались непристойными шутками и разглядывали ее тело.
Она чувствовала себя неловко и пыталась уйти, притворяясь, что у нее жар или головная боль, но он хотел, чтобы она была там с ними, поэтому ей пришлось быть там.
Однажды в субботу вечером я помогал матери менять постельное белье в ее комнате, когда вошел отец, передал ей белый топ и черную мини-юбку и сказал, чтобы она надела их, так
Ирина Сергеевна - в гостях 
webmaster@3iks.ru