чтобы освободить стол для пикника, затем сделал паузу и снова повернулся к Фэй.
— Фэй, я действительно очень сильно любил тебя, но ты выжгла все это из меня одним днем - ничего не осталось. Все, что у меня осталось, это память о том, что я тебя любил. Мне жаль, я хотел бы большего... но это все, что есть. Прощай, Фэй.
Я повернул налево и пошел вдоль низкой стены за площадкой для пикника. Когда я оказался за ней, то снова повернул немного левее и решительно зашагал к воротам, ведущим в открытую прерию и к моей маленькой "Цессны". По дороге, я выбросил остатки еды в мусорную бочку.
Я больше не хотел есть, даже тот большой кусок пеканового пирога, которого так жаждал. Позже я буду скучать по нему. Я бы корил себя за то, что сбежал до того, как получил обещанное угощение, но с меня было достаточно моей бывшей жены, теперь уже навсегда, и я хотел быть там, где ее не было.
* * *
Когда я впервые задумал перелететь с ранчо к "Джесси", чтобы избежать часовой поездки по извилистым техасским дорогам, я пытался - действительно пытался - найти владельца пастбища, по другую сторону колючей проволоки от Джесси. Я хотел получить разрешение на посадку моего самолета "Цессна" на этом участке, но так и не смог найти женщину, которая, согласно налоговому учету округа, владела этой землей. Поэтому я просто использовал прерию как свой личный аэродром и оставил вопрос о правах на посадку, на другой день. Если бы владелец пришел жаловаться, я бы перестал использовать этот травянистый клочок земли и принес бы самые искренние извинения.
От широкой полосы прерии, "Джесси" отделяла ограда из колючей проволоки с воротами длиной 4, 5 метра, расположенными не более чем в тридцати метрах от главного входа "Джесси". Ворота, вероятно, были установлены здесь когда-то давно, чтобы можно было загружать и выгружать скот из скотовозов. Они были сделаны из оцинкованной трубчатой стали, и, хотя оцинкованная сталь не заржавела за эти годы, петли и механизм защелки - да.
Когда у меня впервые возникла идея прилететь к "Джесси", я осмотрел ворота, нашел имеющиеся проблемы и купил запасные части. Я потратил почти целый день, работая в одиночку, чтобы починить эту чертову штуку. Теперь здесь были хорошие, широкие ворота, с плавно вращающимися петлями и надежным запорным механизмом.
Женщина наполовину наклонилась вперед к воротам, держась руками за самую верхнюю перекладину. У нее была самая потрясающая грива густых, блестящих черных волос, которую я когда-либо видел. Она носила их длинными, до ягодиц, и в солнечных лучах они просвечивали. Мне мгновенно захотелось провести по ним руками. Я хотел просто почувствовать эту шелковистую массу на своих пальцах.
Она была среднего роста, около 168 см, стройного телосложения. У нее были стройные, хорошо подтянутые ноги и изящные лодыжки над маленькими ступнями. Это были совершенно восхитительные ноги. Я всегда был приверженцем ног и мог по достоинству оценить то, что у нее было. Грудь начинает обвисать, как только девушка заканчивает школу, особенно большая грудь. Но пока женщина держит себя в форме и использует свои ноги по назначению, они будут служить долго, очень долго.
Подойдя ближе, я увидел, что ее задница тоже красиво округлена, полная, но не пузатая. Ладно, мне тоже нравятся красивые попки. Эй! Они же прикреплены к ногам, верно? Я почувствовал, как по моему лицу, расползается улыбка признательности. Воспоминания о том раздражающем разговоре с бывшей женой, быстро улетучивались.
Я пристроился в паре метров слева от нее, не желая подходить к ней сзади и производить впечатление
Футриархат (Главы 29 - 31) 