все было пропитано ее мочой... грязью... ей было так стыдно за все... за то, что она позволила, как себе так и этому дерзкому, обнаглевшему пареньку... ее воротило от самой себя, стоило только чуть задуматься в вязкой тишине... и... при этом... ей... ей было так хорошо, как, верно, никогда не было.
Она попыталась пошевелиться, и тут же очередная доза возбуждения заставила ее дернуться и сдавленно застонать, нет, скорее даже заскулить от нахлынувшего жара. Он все еще был в ней. Член Дениса, разморенный теплом, которым он так грубо и жестоко завладел, изредка сокращался, терся о стенки ее влагалища принося неописуемое удовольствие напоминанием о том, кому она сегодня принадлежит...
— Боже, сколько раз он кончил? – пронеслось у мамы в голове, - Сколько мы так... сколько времени?
Потревоженный ее жалкими потугами выбраться, Денис, недовольно причмокнув, поднялся на руках, повернул голову в другую сторону и снова повалился на мамину грудь, при этом не забыв, резким движением таза, поглубже вогнать изрыгающего смазку дружка.
— А-а-ах! – вырвалось у мамы откуда-то из груди.
Она невольно запрокинула голову, в легком трепете послушно насаживаясь на член любовника.
Медленно тянулись сладостный мгновения.
Обхватив Дениса руками, прижав его к себе, к своим истерзанным грудям с постепенно твердеющими сосками, к теплому животику в недрах которого пульсировала ее главная награда этой ночи, к самой себе, готовой снова и снова дарить ему свою ласку, свою любовь, свою... покорность... она затихла, силясь сдержать вырывающиеся наружу стоны. Она не хотела будить его. Она... мысли путались в ее голове. Было очень сложно переключится на что-то другое. Не концентрировать всю себя на сладком и желанном члене, пронзившем ее, заставившем ее кричать о своих пороках на всю гостиницу, унижаться и умолять...
Возможно, это было вызвано искренней тягой подольше замереть в столь блаженном моменте. В моменте, где она может позволить себе все. Позволить себе упасть настолько низко, быть униженной, использованной... и при этом награжденной именно тем, что ширилось в ее влажном нутре, в изнурительном желании вновь спустить свои сладки соки. Возможно... а возможно, это был страх. Страх рано или поздно не совладать с охваченным страстью и яростью жестоким, сильным юношей, в порыве наслаждения терзавшим ее и все ее тело.
Боль жгла. Мама чувствовала каждый шлепок, который подарил овладевший ей юноша, каждую сжатую мякоть ее неидеальных форм, каждый укус... и, в особенности последний. Болезненный урок подчинения. Эффектный шах и мат, которым он выиграл схватку с ней. Загнал ее под себя, заставив дрожать и течь в немом исступлении, унизительно проиграть, опустившись в его глазах до жалкой, мечтающей только об оргазмах шлюшке, с криками наслаждения обоссавшейся под бесспорным победителем...
«Так продолжаться не может», - вдруг решительно обратилась сама к себе мама. Она должна... должна вновь взять инициативу в свои руки. Вернуть... положение. Она женщина. Ухоженная, воспитанная женщина, великодушно подарившая неокрепшему поклоннику возможность быть с ней... на краткий миг. На эту ночь. Это он должен трепетать в ее присутствии, от самой макушки до пальцев ног благодарный возможности трогать ее, целовать ее... он должен заходиться в экстазе от одной только мысли, что ему будет разрешено прикоснуться своим... собой, к ней. К женщине его мечты.
Все эти переписки холодным тоном, все заигрывания на грани, все поощряющие уступки с ее стороны. Это она диктует правила игры. Она позволяет ему сделать шаг. И именно такой, какой хочет она. И... и сегодня... все это тоже, только лишь с ее согласия. Это она позволила. Позволила ему добиться ее... но никак не подчинить... и не сломать.
Дженни, и её научная работа. Часть 1 
webmaster@3iks.ru