— Нет, я не собираюсь разводиться с тобой, Аллендер. Я не хочу говорить или делать ничего такого, о чём потом буду жалеть. Но я хочу, чтобы ты ушла. Не думаю, что смогу какое-то время находиться рядом с тобой. Может, я переживу это, а может, и нет. Да, я верю, что ты его не любишь, и не хочешь видеть и слышать о нём. Но сможешь ли ты забыть его? Боюсь, что этот вопрос будет мучать меня всю жизнь.
— Если я сумею всё же пережить... Если то, что ты говоришь, правда и ты не будешь с другим мужчиной, дождавшись, когда я переступлю через всё это...
— О, я почти уверена, что это правда, - сказала она. - Очевидно, я не могу дать никаких обещаний, в которые ты сможешь поверить, но я думаю, что ты увидишь доказательства.
— То, что произошло... Я ничего такого не планировала, Брайан. И ты это знаешь.
— Да, знаю, Аллендер. Сейчас для меня это не имеет значения. Я благодарен тебе за то, что ты жива, я ненавижу то, что ты сделала. Я ненавижу тебя прямо сейчас. Пожалуйста, уходи. Дай мне знать, где ты остановилась.
Аллендер упаковала одежду в чемоданы. Её мозг был парализован, когда она машинально упаковывала. Ей нужна была коробка для личных вещей, и она прошла через гостиную в гараж. Брайан не шевелился, и она видела, как блестят на его лице слёзы. Её сердце разрывалось, она почти слышала этот звук.
Ей удалось взять себя в руки, пока она не оказалась в гараже. Она рухнула на верстак, обрывки самообладания улетучились, она всхлипнула. Её рука лежала на чём-то, она посмотрела вниз на пояс с инструментами, который она подарила ему на день рождения. Её пальцы чувствовали пояс, и она потерялась в буре горя и тоски. Она не знала, сколько времени просидела так, рыдая, но горе начало отступать, и ужасная ярость начала охватывать её, ярость на себя, на Рейнса, на бурю, на всё, что собралось вместе, чтобы положить конец всем её мечтам, всем представлениям о собственном достоинстве и ценности как человека. Она была маленькой грязнулей, и теперь она знала это о себе. Возврата от этого не было. Её отвращение к себе росло, пока она не почувствовала всю глубину отчаяния. То, что она сделала с любимым человеком, сидящим со слезами на глазах, было непростительно. Он любил её, а она потерпела неудачу. Это была самая худшая из возможных неудач, и она была сломлена.
Она глубоко, судорожно вздохнула. На стене висела её оружейная стойка. Она впитывала красоту этих орудий разрушения. Казалось уместным, что она должна положить конец своей боли тем, чем так наслаждалась. Она встала и сняла свой винтажный Браунинг Sweet Sixteen с мягких крючков. Она открыла патронник и порылась в ящике в поисках картечи. Найдя, она вставила в патронник.
— Аллендер, - голос Брайана заставил её вздрогнуть. - Что ты делаешь? Нет, ты не должна этого делать! Ты не можешь сбежать и оставить меня в этом. Ты не можешь выбрать дешёвый выход. Что ты пытаешься сделать, навсегда разрушить мою жизнь? Не будь трусихой, ты никогда не была трусихой. Посмотри в лицо тому беспорядку, который ты устроила, и исправь его. Что, чёрт возьми, с тобой не так? Что случилось с девушкой, на которой я женился?
Она повернулась к нему лицом.
— Она заблудилась, Брайан, - всхлипнула она. - Она сломлена и не знает, как двигаться дальше. Я так боюсь! Что же мне теперь делать?
Теннисный клуб Глория 