– Во-первых, зовите меня Майк. Я хотел спросить, не могли бы вы снять матрас с кровати в главной спальне?
– Что вы хотите, чтобы мы с ним сделали? – спросил ведущий.
– Можете выбросить на свалку, сжечь, да что угодно. Мне все равно. Он мне не нужен.
Я решил, что буду спать в гостевой спальне, а завтра закажу новый матрас. Я ни за что не хотел спать на матрасе, который Саманта испачкала своей неверностью.
– Конечно. Я понимаю, Майк, – сказал ведущий. – Давайте, помогите мне, – обратился он к двум другим мужчинам.
– Спасибо, я ценю это, – сказал я ему.
Они спустили старый матрас по лестнице и бесцеремонно закинули его в кузов грузовика. Я поблагодарил их за работу и дал каждому по сто долларов. Какого черта, – подумал я. – Они много работали и заслужили немного больше. Мы попрощались, и я смотрел, как они уезжают с вещами Саманты.
Повернувшись к внутренностям дома, я осмотрел пустые места, которые когда-то занимали вещи Саманты.
Ну, что ж, – подумал я. – Это тоже пройдет.
Уставший и слегка голодный, я заказал в «Луиджи»лазанью. Женщина, принявшая мой заказ, сказала, что доставка займет около часа. Это меня вполне устроило, так как я мог использовать это время, чтобы развеяться.
Вооружившись чашкой парного кофе из моей кофеварки Keurig, я сел в кресло и включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Через несколько минут зажужжал мой телефон, и я увидел, что это – звонок от Рона Уайзмана. Любопытствуя, я ответил на вызов.
– Майк Джейкобс, старый пес. Как дела? – спросил он.
– Только что вернулся в дом. Изгнал из него суку и просто отдыхаю. Что у тебя есть для меня?
– Ты будешь рад услышать, что я не нашел никаких связей между твоей женой и старой организацией MMAS, несмотря на то, что она – дочь Пэт Уизерспуна. Однако я нашел связи между старой организацией и адвокатом Элисон Картрайт.
– О? – воскликнул я, заинтересовавшись.
– Да. Это было около восьми или девяти лет назад. В то время она называлась по-другому – Эллен Грисволд. Работала на севере штата Нью-Йорк. Согласно записям Уизерспун, она была не согласна с некоторыми крайними мерами, которые группа предпринимала против изменщиков. Проблем с наказанием мужчин, против которых они были направлены, у нее не было, но очевидно, она считала, что некоторые другие действия были чересчур экстремальными. Когда в группе начались политические разногласия, она решила уйти. Мона Ларсен, как ни странно, ее отпустила. Она уехала из Нью-Йорка, сменила имя и сделала несколько косметических операций.
– Но и это еще не все. Я нашел служебную записку Ларсен, в которой она рассматривала возможность покушения на Грисволда. Оно так и не было осуществлено, поскольку записка была написана всего за несколько дней до того, как Ларсен убрали, а контракт так и не был заключен.
– Очень интересно, – сказал я.
– Я тоже так думал, – сказал Рон. – Может, она и ушла из организации, но от идеи наказывать изменяющих мужей не отказалась. Последние восемь лет она работала в Хэмпстеде, занимаясь делами о разводах. До сих пор она представляла только женщин. Я глубоко изучаю эти дела, но похоже, что почти девяносто процентов из них связаны с неверностью.
– Сколько дел она уже рассмотрела? – спросил я.
– В среднем она берется примерно за восемьдесят дел в год. Посчитай. Восемьдесят дел в год в течение восьми лет – это 640 дел, – сказал Рон. – Плюс-минус. Есть и больше. Я обнаружил, что ее имя связано с примерно пятьюстами банковскими
Химия 
webmaster@3iks.ru