Мой совет... смиритесь с этим. Если постараетесь, то сможете.
— Понятно. Что ж, спасибо за ваше время и чай. Возможно, с мистером Салливаном мне повезет больше.
Стивен встал, но при упоминании о том, что Эпплвуд связался с Салливаном, сел обратно. Пэт был таким человеком. В последнее время он совершал провокационные поступки, которые когда-то были для него проклятием, но Патрик Салливан оставался добрым и порядочным человеком, не отворачивающимся от нуждающегося. Пэт следовал благородным поступкам во вред себе. Если бы он, будучи двенадцатилетним мальчиком, не схватился с Эдвардом Дэнбери, человеком на пятнадцать сантиметров выше и на двадцать три килограмма тяжелее себя.
Борьба между Пэтом и священником была борьбой силы с решимостью. Смелый мальчик, казалось, победил и был арестован за свои смелые действия. Стивен не сомневался, что Пэт поможет этим жертвам. Недавно назначенный окружной прокурор округа Ван Паттен снова рискнет всем ради правого дела.
— Хорошо, я помогу вам, но у меня есть два условия. Во-первых, ни при каких обстоятельствах вы или ваша группа не связываетесь с Пэтом Салливаном, а во-вторых, следуете моим советам в точности.
— Конечно, если это то, чего вы хотите.
— Хорошо, договорились, - сказал Стивен, протягивая руку.
Джейсон Эпплвуд взял предложенную руку так мягко, как только мог; он понимал, чего стоило другому мужчине прикоснуться к кому-либо в этот момент.
— Что нам сейчас делать? - спросил Джейсон.
— Вы поедете домой и свяжетесь со своей группой, чтобы назначить встречу в удобном месте. Я начну работу со своей стороны.
— Что будете делать?
— Этого вам сейчас знать не нужно, но вы должны мне доверять и делать то, что я скажу.
Стивен отвез Эпплвуда на вокзал и проследил, чтобы тот уехал на первом поезде в Манхэттен. Когда он провожал Джейсона Эпплвуда, у него возникло странное чувство, что с его плеч начала спадать старая ноша.
***
Адвокат защиты и бывший специальный прокурор Джимми О'Рейли снова читал меморандум, данный ему губернатором Нью-Йорка. Тот, кто его написал, был прекрасным адвокатом. На трех коротких страницах он изложил юридическую теорию и оценил возможность ее успеха. К сожалению, как и многие юридические умы, он не увидел огромной вероятности неудачи или каких-либо последствий, выходящих за рамки узкого вопроса своей записки.
Автор изложил теорию, позволяющую избежать действия срока давности, основанную на концепции, что намеренное сокрытие может в некоторых обстоятельствах отсрочить истечение срока давности. Идея заключалась в том, что установленный законом срок начинает считаться только после обнаружения вредоносного действия. В данном случае речь шла не о первоначальном нападении, а о фидуциарном проступке тех, кто предпринял действия по сокрытию травм, нанесенных жертвам.
Это был юридический аргумент, и еще лучшие юридические аргументы были против него. Хорошая проблема для юридической школы, которая стала бы прекрасным решением, если бы ее рассмотрел Высокий суд. О'Рейли не оспаривал конечного вывода, представленного в меморандуме. Он не верит, что существующий закон позволит добиться успешного результата для тех, кто подвергся насилию в детстве. Уже слишком поздно, и именно так и скажет Высокий суд.
Нет, проблема заключается в том, что, как признал автор меморандума, это дело может дойти до суда, прежде чем его отклонят по апелляции. Это будет суд, который потревожит совесть людей и потрясет правительство. О'Рейли мысленно представил себе это.
Адвокаты истца начнут с длинной вереницы свидетелей, которые подтвердят ужасные издевательства над ними и страдания, которые от этого расцвели как злостные сорняки. Затем они выставят привлекательного и успешного Стивена Фицджеральда и предъявят ему его собственные бывшие показания о том, как одиннадцатилетним мальчиком он подвергся жестокому нападению, когда принес домашний пирог в приходской ректорат. Далее адвокат
Лиза и Никита. Поход в бассейн 