своими лягушачьими ножками. На берегу она наклонила голову и стала смешно прыгать на одной ноге, пытаясь вытрясти попавшую в ухо воду. Я побоялся, что она упадет, попытался придержать, но сам потерял равновесие и ухватился за её плечи. И снова, как тогда, в Ладоге, по её лицу стекала вода, а мы смотрели в глаза друг друга, думая каждый о своём. Не знаю о чем думала она, но я о том, как мне, старому дураку, не наделать глупостей.
Аня встала на обе ноги, потупила взгляд и спросила:
– Ну что, будем одеваться и пойдем собирать чернику.
– Да-да, – поспешно ответил я и быстро прикрыл бугор в плавках.
Набрав чернику, мы поплыли обратно, и с моим бугром повторилось то же самое. Сев на камень, я подождал, пока Аня отвернется, снял плавки и стал натягивать на голое тело шорты, но они прилипли к мокрому телу. Член и яйца уперлись в молнию и предательски торчали из ширинки. И тут я заметил, что Аня с удивлением и восторгом рассматривает их.
– Отвернись, – умоляюще попросил я, но она ещё несколько секунд в оцепенении стояла и смотрела.
Наконец, я справился со своими шортами, застегнул молнию и пуговицу и не глядя на Аню направился к стоянке. Аня накинула на плечи полотенце и шла позади. От стыда я боялся оглянуться на неё, но слышал, что она здесь, рядом. Суета и гомон на стоянке слегка отвлекли меня от грустных мыслей.
И за обедом, и потом, когда собрались идти на скалы, мы не смотрели в глаза друг другу.
На тренировке я был занят организацией страховки, и на время перестал думать о случившемся. Только, когда я страховал Аню, и смотрел, как она, как ящерка поднимается по скале, я снова ловил себя на мысли, что я лечу в пропасть. Эта её сформированная как у женщины измазанная белой магнезией попочка манила мой взгляд. Но, всё же, когда она сорвалась, руки сработали на автомате, она повисла на веревке, раскачиваясь из стороны в сторону. Я травил веревку, пока она не коснулась ногами земли и не присела по инерции.
– Ты поняла свою ошибку, – нарочито сердито спросил я? Опора на две точки, а третья идет выше. А ты одну ногу сняла с упора, и пыталась –подтянуться рукой. Вот потому и сорвалась.
Аня насупилась, готовая заплакать, я понял, что перегнул палку, и слегка приобнял её.
– Всё нормально, моя хорошая, я же тебя страховал.
– Спасибо, Петрович, – чуть не плача ответила она и уткнулась лицом мне в грудь, – я сначала испугалась, но тут же почувствовала натяжение веревки и поняла, что ты страхуешь. Да и высота небольшая была, и мат внизу расстелен.
– Всё равно, надейся только на себя! Всё, всё! Успокойся и повторим подъем.
После тренировки купались по очереди. Когда стало смеркаться, мы забрались в палатку и делали вид, что спим. Правда, я действительно скоро заснул, но скоро проснулся. Свет луны хорошо освещал палатку, и я увидел, что Аня просунула руку в спальник, энергично теребит промежность и услышал её легкие стоны. Через несколько секунд она вскрикнула, задергалась всем телом, затихла, повернула голову в мою сторону и мы встретились взглядами.
– Ты видел? – испугано спросила она, мне так стыдно.
– Не пугайся, Аннушка, – стал я её успокаивать. –ничего стыдного в этом нет. В твоем возрасте, пока ты не вышла замуж, это естественно. Почти все, и мальчики и девочки, так делают.
– Я уже три года этим занимаюсь. Маша научила, и мне понравилось. До этого мне нравилось касаться писи, когда мылась
Снегурочка. Часть 8. Весна. Продолжение 