То, что Таня теперь не встречалась со мной, почти полностью реабилитировало меня в Аниных глазах.
– Петрович, привет, – бросила она на ходу.
– Здравствуй, Аня, – я даже рот открыл, заметив произошедшие с нею перемены, – ты в курсе, где сейчас Маша?
– Да, мы с ней переписываемся, но эти ваги гадкие воспитатели не всегда передают ей мои письма. Знаю, что её отправили «к черту на кулички, грозят вообще сдать в психушку. Но, она сказала, что сбежит оттуда, если её снова не переведут в приют.
– Машка сможет! Я на днях поеду туда, можешь через меня передать ей письмо, а я привезу ответ.
– А ты, Петрович, ну будешь его читать?
– Читать чужие письма? Ты меня обижаешь!
Зимой я ещё несколько раз брал Аню на разные автобусные экскурсии. Она сблизилась с некоторыми девочками, но не так как с Машкой.
Так прошла осень и зима. В конце апреля, я стал собирать из приютский детей группу, для поездки на скальный фестиваль. Я делал это не в первый раз, детям нравилось жить в палатках, лазить по скалам, готовить пищу на костре.
Встретив на кухне Таню, спросил у неё:
– Не отпустишь с нами Аню на озеро Ястребиное. Детям очень нравится там, да и взрослым тоже. Красивые места, Карельский перешеек, чистейшие озера.
Я показал ей прежние фотографии.
– Не, Саша, она же у нас только на вид такая крупная, а так хиленькая, чуть что, сразу простуда, температура. Всё-таки ещё холодновато, я боюсь простудится, лечи потом её. возись потом с ней.
– А в средине июля отпустишь, мы опять туда поедем на водный праздник. Там столько народу собирается, МЧС подвесной мост устраивает, с него можно прямо в озеро прыгать.
– Ты что, ни за что не пущу, я спать не буду, зная, что она там с моста прыгает. А если утонет.
– Таня, ну что ты так перепугалась? Не будет она с моста прыгать, просто отдохнет у озера, с детьми пообщается, посидит у костра. Я же не один еду, со мню ещё женщина-воспитатель, и два волонтера – испанка Зало и француз Бенджамин.
– Мам, ну можно я поеду, – загорелась Аня, – ну там так классно. Мне Машка рассказывала. Она в пролом году была.
– Но у тебя же нет ни рюкзака, ни спального мешка, – начала уступать её натиску Таня.
– Нам спонсоры подарили снаряжение и палатки, всё есть. Я спальник и рюкзак принесу, ты постираешь и Аня возьмет с собой. А продукты приют дает, да и там, на стоянке стол всегда завален всякой вкусностью. Наших ребят уже все знают, угощают.
– Ну, не знаю, до средины июля ещё два месяца.
Май и июнь пролетели незаметно. Аню снова «сослали» в садоводство, под надзор деда, но в начале июля Таня привезла её в город. Подействовали уговоры Ани, и впечатлили мои фотографии.
– Только обещай, что глаз не будешь спускать с неё, – напутствовала меня Таня, когда мы садились в приютский автобус, – а ты, Аня, ни на шаг от Петровича, и слушай его. И пусть спит с тобой в палатке, чтобы её не украли и не изнасиловали в лесу!
– Ну мам! – возмутилась Аня, что ты такое говоришь?
– Что надо, то и говорю. Слушайся Петровича.
Мы провели на Ястребином неделю. Повезло с погодой, за это времени не было ни одного дождя, солнце жарило так, что камни за день нагревались, и всю ночь отдавали тепло, так, что спали на ковриках, а спальниками только укрывались как одеялами. Ей очень понравилось и, когда мы
По дороге воспоминаний. Холодильный переулок, или карандашная фабрика 