без настоящих денег. А ведь как хотелось порадовать Полину хорошей выручкой!
— Люсьен, а ты где собралась их обслуживать-то? – вдруг задала Галина неожиданно простой вопрос.
Возникла тишина. Понятно было, что спальня наверху – не самое подходящее место для уединения, а вести дальнобойщика за дом было совершенно не респектабельно после ее высококлассной рекламы. Действительно, из всех построек на дворе только и были шаткий летний душ, туалет, да пыльный сарай.
— Отсосать-то я ему где угодно смогу, хоть и в машине, а вот… Вот если бы здесь отгородить уголок, - неуверенно предложила Люсьен, осматриваясь в просторном зале магазина.
Предложение было сомнительным, Полина кисло скривила губы, но не нашла более подходящего места для осуществления своей новой задумки. Действительно, если отгородить в дальнем углу кабинку, то Люсьен могла бы обслуживать там своих клиентов, а касса заведения пополнялась бы куда быстрее - чаевые бы существенно превысили доход от закусок. Дело было поручено единственному в доме мужчине, только сейчас вспомнили о Юрке. С работой, впрочем, он справился с огромным удовольствием, не подозревая даже о цели постройки. Только признание его настоящим мужчиной хотелось получить еще утром, пока свежа в памяти была его ночная история с тетей.
Действительно, Юрка не был посвящен о целях постройки. Нет, поначалу он, конечно, подсматривал сверху за проделками соблазнительной постоялицы и даже что-то похожее на ревность кольнуло в его груди, но в коллективном изобретении кабинки он уже не принимал участия. Паренек натаскал в магазин струганных досок, вооружился инструментом и за два часа соорудил такую аккуратную кабинку, что вызвал настоящую гордость у матери. Высотой не более двух метров, обитая фанерой кабинка отличалась устойчивостью и прочностью. Дверца изнутри запиралась на щеколду, а места было вполне достаточно, чтобы вдвоем разместиться на короткой скамеечке. Хоть набор поз здесь был весьма ограничен, для Люсьен это было настоящее чудо, она искренне растрогалась, прижалась к мальчишке грудью, сжала его шею и крепко поцеловала в щеку.
— Я завтра покрашу в белый цвет, - деловито добавил Юрка, взглянув в окно.
На вечернем небе уже сгущались сумерки, длинный день принес очень много пользы и открыл блестящие виды на будущее. Перед сном дамы по очереди потянулись за дом в летний душ, возвращались обернутые полотенцами и сразу взбирались по крутой лестнице в спальню. Люсьен вернулась в дом посвежевшей, в темноте она не так боялась показываться на улице, да и не требовала провожатых.
— Юрочка, пойди сюда, - брюнетка поманила пальчиком, остановившись возле своего нового некрашеного убежища.
Она на цыпочках прошла в свою новую кабинку и присела на жесткую скамеечку. Здесь было еще темнее, но мальчишка видел ее сверкающие красивые глаза. Не произнося ни слова, Люсьен распустила узел на груди и мокрое полотенце соскользнуло на ее колени. Юрка смутно понял, что он и станет первым, кто оказался в ее рабочем кабинете. Он стоял перед раздетой постоялицей, колени его дрожали, а дыхание от волнения сделалось частым и поверхностным. Вспомнилось утреннее неприличное влечение и теперь он сам стащил шорты, чтобы выпустить напрягшийся орган. Пенис качнулся у самого лица брюнетки, но вместо ожидаемого заглота, она пальцами приподняла его и почему-то лизнула морщинистую мошонку. От неожиданности Юрка встрепенулся.
— Стойте смирно, молодой человек, - шепнула Люсьен, - иначе ничего не получите!
Не отпуская затвердевшего пениса, она приложилась губами к оттянутому потяжелевшему яичку и мягко его поцеловала, потом всосала целиком и снизу взглянула на лицо Юрки. Это испытание было выше его сил, пока милашка нежно всасывала мошонку, пытаясь поместить во рту сразу оба яичка, тяжелый ствол лежал не ее лице,
Студенческая жизнь 