Но если у матери Стиви был слегка оливковый цвет лица, что отражало ее сефардское еврейское происхождение, то у его отца была бледная кожа, что отражало его русское еврейское происхождение. И если Марти был коренастым от природы и ростом всего метр семьдесят, то Стиви вырос до иетра восьмидесяти трех и имел телосложение скорее бегуна, чем футболиста. Когда они были вместе, легко было понять, что они – не биологические отец и сын, и иногда, особенно когда Стиви был моложе, какой-нибудь невоспитанный дурак так и заявлял, прежде чем Марти останавливал обидчика взглядом, а иногда и рукой по горлу.
– В свидетельстве о рождении написано, что он мой, и я утверждаю, что он мой. Этого достаточно для меня, значит, достаточно и для тебя, – говорил он такому болтуну.
Конечно, дети есть дети, и Стиви в то или иное время слышал все оскорбления, как из-за расы, так и из-за религии. Он редко отвечал на них, и только несколько раз ему приходилось пускать в ход кулаки, чтобы свести насмешки к минимуму.
Стиви ожидал, что в Айове проблем будет больше, чем в Нью-Йорке. В конце концов, Нью-Йорк – мегаполис с людьми всех типов, а Айова – деревушка. Вероятно, Стиви никогда не видел никого похожего на него, кто не был бы спортсменом со стипендией, и не знал бы, кто такие евреи, если бы сам Иисус Христос вернулся на землю.
Лишь весной первого курса Стиви впервые столкнулся с ощутимым расизмом. Четверо друзей были на весенних танцах в кампусе и тусовались у задней стены центра отдыха, когда Стиви заметил на танцполе с парнем Аманду Фишбо. Стиви училась с Амандой в двух классах и считал ее красивой: карамельного цвета кожа, рост около метра шестидесяти, большая грудь и попа в обтягивающих джинсах, так и просящаяся, чтобы ее поласкали. Она, казалось, просто дружила с парнем, с которым танцевала, и когда песня закончилась, Стиви сделал свой ход и спросил Аманду, не потанцует ли она с ним.
– Отвали от меня, подражатель, – закричала она на него. – Мой папа надерёт мне задницу, если застанет меня даже танцующей с белым парнем.
– У меня розовый язык, – ответил Стиви.
Аманда не ожидала такого ответа и подняла бровь.
– Просто я слышала, что ты – белый мальчик, но мне говорили, что ты также знаешь, что делать. Ты приглашаешь?
– А ты согласна? Что скажет твой папа?
– Думаю, если ты заставишь меня кричать достаточно громко, я даже не смогу услышать его в своей голове, не так ли?
Еще один балл в пользу Анджелы Бонафильо, – подумал про себя Стиви, провожая восхитительную мисс Фишбо в свою комнату в общежитии.
– Похоже, я снова сплю у вас, – сказал Гэри Ричу и Энди. – Этот парень меня убивает.
***
Анжела говорила Стиви, что в следующем году Бонафильо снова приедут в Катскиллз на две недели, и Стиви позвонил на курорт, чтобы получить обратно свою летнюю работу. Хотя Ронни не собирался возвращаться, его дядя был более чем рад взять обратно хорошего летнего работника, и даже повысил Стиви до начальника одной из бригад. Таким образом, Стиви получал 2, 75 доллара в час – неплохие деньги для молодого парня в 1970 году.
Анжела сразу заметила, что в этом году Стиви выглядит гораздо более уверенным в себе, вероятно, в результате опыта, который приобрел с ней в прошлом году, а затем года, проведенного в колледже. Он также немного пополнел и, казалось, стал более выносливым в постели. Со своей стороны, Стиви знал, что в этом году его возможности намного выше,
Летняя забава 3.Продолжение истории 
webmaster@3iks.ru