Это, - я показал на Вову, - господин Рыжий, а этот, высокий - господин Седой. Усекла?
— Усекла, господин...?
— Чёрный. Господин Чёрный.
— Повернись к нам задницей.
Светлана резко, как на построении, повернулась кругом. Ох уж эти служивые люди! Выправка превыше всего!
Её некогда белоснежная пятая точка была теперь похожа на красную сетку-рабицу. Будто она случайно присела на горячую решётку барбекю. Хорошая работа, и главное - без крови.
— Не перестарался, Чёрный?
— Нормально. До свадьбы заживет.
— Это точно. Ведь свадьба у неё - ой, как не скоро!
Все, кроме девки, дружно загоготали над шуткой Седого.
— Снимай остальные тряпки, животное! - рявкнул Артём.
Светлана нервно вздрогнула, но без лишних слов начала раздеваться. Сначала в урну улетел китель, потом - блузка, а в конце - черный кружевной бюстгальтер, явно из комплекта к трусикам.
— Туфли оставь.
— Слушаюсь, господин Рыжий.
— На вот, очки надень. Я тебе их даже протер, тварь неблагодарная.
— Спасибо, господин Рыжий.
— И ещё кое-что добавим. Последний штрих, так сказать, - добавил я и прицепил к ошейнику поводок, - Готово! Повернись лицом.
Обратно Светлана повернулась уже не так уверенно, не по-армейски бодро, а чисто по-девичьи застенчиво, прикрывая руками грудь.
— Руки по швам!
— Да, господин! - хрипло пискнула Светлана, краснея и убирая руки.
Перед нами предстала по-настоящему красивая женщина, с плавными изгибами тела, широкими, но не слишком, бёдрами и высокой грудью примерно второго размера, увенчанную тёмными ореолами и маленькими сосочками. Никаких растяжек, целлюлитов и прыщиков. Чистая, гладкая кожа со следами от купальника. Конечно, она ведь ещё не познала прелести беременности и материнства и тщательно ухаживала за своим телом.
Артём непроизвольно цокнул.
— Хороша сучка! Чудо, как хороша!
— Спасибо, господин.
— Захлопни варежку. Ноги на ширину плеч.
Светлана раздвинула ноги и её "сокровище" было теперь выставлена на всеобщее обозрение. Половые губы аккуратные, не растрёпанные, с тёмной пигментацией, как и должно быть у натуральной брюнетки. Чёрные точки от двух-трёхдневной небритости. Конечно, ни о какой влаге или покраснении и речи быть не могло. Её "девочка" была суха, вжата внутрь и всем своим видом говорила, что жутко напугана. И страхи её не были напрасными.
— Подойди ко мне. Встань на колени. Хорошо. Приспусти трусы. Видишь, Он ещё не стоит?
— Да.
Пощёчина.
— О-о-ой-й-й!!! Да, господин.
— Что ты должна с ним сделать?
— Взять его в руку, господин?
— И не только. Что ещё?
— Взять его в рот, господин?
— Ответ верный. Сосала раньше?
— Да, господин.
— Это хорошо. Горловой отсос умеешь делать?
— Нет, господин.
— Ничего, научим. Будешь знатной хуесоской! В жизни пригодится. Хочешь стать умелой хуесоской?
— Не очень...
Пощёчина! Пощёчина!! Пощёчина!!!
— Ай! Ой! Уй! Хочу, господин, очень хочу!
— Тогда не тупи, как курица! Открывай рот и приступай. И нехуй смотреть на меня, как угнетённый пролетарий на капиталиста-эксплуататора! Давай, с улыбочкой!
Светлана с обречённым видом, скривив рот в подобии улыбки, взяла мой полувялый орган в ладошку и направила залупу в рот. Рука её была мягкой, нежной, с ухоженными яркими ноготками. Сосала она неплохо, но не глубоко, заглатывая мой вставший, но отнюдь не гигантский член лишь на две трети. Нет, так не пойдёт! Я намотал поводок на одну руку практически до самой шеи, вторую руку я положил соске на затылок и резко надавил. В горле у Светланы забулькало, захрипело, но мне было приятно чувствовать свою залупу в узкой гортани! И наплевать на спазмы и рвотные позывы - они лишь усиливали ощущение власти и превосходства! Страдание жертвы - моя радость! Мой самый яркий кайф! Я специально не отпускал Светлану, наслаждаясь её унижением и своей властью! Её расплющенным о мой пресс носом, прохладными
Ассертивность (Часть 1 - 2) 