очень возбуждает, когда мужчина онанирует. Это так сексуально! Вы часто этим занимаетесь?
Нина почему-то обращалась к нему только на вы. Генка молчал.
— Ну скажите, Гена, не надо меня стесняться. Я же врач.
— Каждый день.
От поглаживаний член Генки стал вновь напрягаться.
— О, вы очень активны, — продолжала шептать Нина. — У вас снова эрекция. Хотите еще? А у меня есть еще одна норка. Там вашему дружку тоже должно понравиться.
Она снова повернулась к Генке спиной и подогнула колени, предлагая ему вставить в анус...
*****
Генка опять поднялся первым. Развел костер, принес из ручья воду, сел на бревно возле огня. День выдался хмурым, но без дождя. Из палатки вылезла Ирка, присела рядом.
— Привет! Как спалось?
— Нормально.
— Где ночевал-то?
— У костра.
— Серьезно?
Зашевелился полог палатки Свистка, оттуда показалась Нина.
— Доброе утро, Гена! — Ирку она словно не замечала. — Вы прямо жаворонок, ранняя пташка. Просыпаюсь, а вас уже нет...
— У костра, значит!
Ирка поднялась и, не глядя на Генку, пошла умываться. И чего она? Можно подумать, он виноват, что Ленка его в палатку не пустила. Черт! На фига он вообще тогда надел этот треклятый свитер!
— Давайте обработаю ваш палец, — игриво сказала Нина, подсаживаясь к Генке и, как бы невзначай, кладя ладонь ему на причинное место.
— Не надо, — Генка отодвинулся. — Зажило уже.
Один за другим стали выползать футболисты. Потом показался опухший Свисток.
— Уф! Надо же так набраться! Пивка нет ни у кого?
— А как же, есть!
Виталик, один из футболистов, выволок рюкзак, достал оттуда банки с пивом, роздал всем мужикам. Кроме Генки, конечно.
После завтрака все занимались бездельем. Ирка с Ленкой играли в бадминтон, футболисты лениво пинали мяч. Нина при бодрствующем муже к Генке не приставала. А Генка уныло сидел на бревне, наблюдал за игрой девушек. Когда пришла пора готовить обед, Генка отправился в лес за дровами.
— Смотри, еще какой-нибудь палец себе не отфигачь! — пошутил кто-то из футболистов, остальные заржали.
Генка с полчаса ходил в поисках сухого дерева. Попадались или очень толстые, не одолеть, или совсем гнилые. Вдруг он услышал где-то совсем рядом женский голос:
— Уйди! Не трогай! Отстань, я сказала!
Кажется, голос был Ленкин.
— Ну чё ты ломаешься как девочка!
А это, похоже, голос футболиста Виталика.
— Отвяжись! Руки убери! Кричать буду!
Она и так уже почти кричала. Генка пошел на эти крики. На небольшой поляне он увидел Ленку. Она уже не кричала. Лицо у нее было красное, глаза выпученные. Она лежала на спине, над ней навис Виталик. Одной рукой он зажимал ей рот, другой пытался сдернуть с нее джинсы. Ленка колотила его кулаками, но Виталика, похоже, это только сильней возбуждало.
— Отпусти ее! — крикнул Генка.
Голос его неожиданно для него самого прозвучал решительно и громко. Виталик обернулся. Сначала на лице его возник испуг, но тут же испуг сменился усмешкой:
— А ну уёбывай, очкарик! Пока пиздюлей не отхватил!
— Отпусти, я сказал!
Генка замахнулся топором. Лицо у него было злое и решительное.
— Псих что ли?! — испугался Виталик. — Брось топор!
— Ща брошу! В тебя!
Виталик отпустил руку, которой зажимал рот Ленке. Та сразу закричала на него:
— Отвалил быстро! Маньяк! Свистку все расскажу!
Виталик поднялся.
— Да ну вас, психи! С вами пошутить нельзя.
На ходу застегивая ширинку, он ретировался. Генка положил топор, протянул Ленке руку, помогая встать. Она поднялась, уткнулась ему в плечо, беззвучно заплакала. Генка гладил ее по спине. Тут на поляну вышла Ирка.
— Ага, вот они. Там в лагере дрова ждут, а они здесь любовь крутят. Ладно, не буду мешать!
Секс-аттестация Юлии Владимировны. 