Но лодка всегда справлялась, и Дэвид тоже... Более того, казалось, что с каждым новым приключением он расцветает все больше. Только на третьей неделе она начала чувствовать себя совершенно не в своей тарелке, лишившись всего, что когда-то было ей так дорого.
Затем она почувствовала себя в ловушке. Пойманной, словно попала в чужой сон, словно она – лишь незначительный, периферийный элемент в огромной разворачивающейся драме, которая, честно говоря, ее нисколько не волновала... потому что, в конце концов, это была не ее драма.
Пока лодка дрейфовала в штиль, она смотрела на Дэвида и жалела, что встретила его, вышла за него замуж, родила ему ребенка. Ей хотелось, чтобы он умер и исчез, чтобы в следующее мгновение чудесным образом появились кто-то или что-то и забрали ее из этого бесконечного кошмара накатывающихся морей. Ей требовалось, – говорила она себе, – сменить курс.
После этого она стала пугливой, перестала есть и начала избегать Дэвида, даже когда депрессия отступила, а ветер усилился, даже когда они начали преодолевать по сто семьдесят миль в день.
Однажды Дэвид поймал тунца и пожарил на ужин стейки, вечером, на закате, над ними пролетела пара сухопутных птиц, и вуаля! На следующее утро – как раз там, где Дэвид сказал, что они будут – на горизонте показались зубчатые шпили Нуку-Хивы, и она просто сломалась. Она проплакала несколько часов, а Дэвид просто оставил ее в покое. Он не мог ее понять!
Она была уверена, что он не поймет, даже если она ему расскажет. Он просто слишком погружен в свои мечты, – говорила она себе, – чтобы заботиться о чем-то или о ком-то за пределами ограниченного горизонта этих проклятых мечтаний.
***
– Давайте посмотрим, вам шестьдесят три? Вы можете описать свои симптомы? – сказала врач, ее французский акцент был настолько густым, что мужчина мог разобрать почти каждое слово.
– Тупая, рассеянная боль, вот здесь, – сказал он, указывая на заднюю часть таза. – И теперь мне безумно больно писать. Не в этой штуке, – сказал он, указывая на свой пенис, – а глубоко внутри.
Врач кивнул.
– Когда вы последний раз сдавали анализ на рак простаты?
Мужчина скрестил на груди руки в защитном жесте.
– О, черт, сейчас я бы сказал, что почти два года назад.
Врач поджала губы и нахмурилась, затем подошла к шкафу и достала большой тюбик лубриканта и пару латексных перчаток.
– Вы знаете, что будет дальше, нет?
– Я боялся, что вы так скажете, – сказал мужчина. – И это только наше первое свидание!
Он встал и стянул плавки.
– Куда, док?
– Просто наклонитесь над столом, месье.
Почему это должна быть женщина? Да еще и симпатичная! – спросил себя мужчина, стягивая плавки на лодыжки, потом наклонился, уперся предплечьями в покрытый бумагой смотровой стол и изо всех сил постарался не обращать внимания на холодное желе, которое, как понос, стекало по ягодицам. Он почувствовал, как рука в перчатке раздвигает его ягодицы, а затем холодную, твердую верхушкуу ее пальца, проникающего сквозь слизь в поисках входа.
– Сделайте глубокий вдох и задержите дыхание... – сказала она... и палец вошел... хлоп!
– Ух-х-х, – только и смог произнести мужчина, затем почувствовал ее палец глубоко внутри своего нутра, огонь повсюду...
– О, Господи Иисусе на гребаном мотоцикле! Черт возьми, как больно!
– Вы раньше когда-нибудь чувствовали такое? – спросила она, продолжая держать палец в глубине, осторожно двигая им вокруг чего-то.
– Господи, блядь, НЕТ! – закричал он, когда она нащупала цель. – Что вы туда засунули? Чертов грузовик?!
– Попытайтесь расслабиться, месье; вы так сильно сжимаете
Дениска и Леночка 
webmaster@3iks.ru