следовало ожидать, но боязнь огня была настолько доминирующей, что мне все равно не требовалось оставаться там дольше. Манипулирование не было моей сильной стороной, гораздо лучше я умела читать мысли, чем подбрасывать идеи. Но здесь все было слишком просто: его фобия просто ждала, когда ее высвободят.
– Заткнись, придурок! – заорал на него Пьер.
Это было так, как если бы Антонио внезапно очнулся от страшного кошмара. Он огляделся и обнаружил, что находится в центре группы крепких солдат, крича как ребенок без видимой причины. Даже из своего укрытия я видела, как он покраснел,.
– Какого хрена? – продолжал Пьер. – Встреча в большой палатке в пять. Антонио, ты несешь караульную службу. Нет, подожди, Аарон, сделай это сам. Антонио нам нужен внутри, чтобы рассказать, что, черт возьми, только что случилось.
С этими словами он отвернулся от Антонио, который несколько раз перекрестился, и вошел в самую большую палатку. Я была достаточно близко, чтобы проникнуть в их разумы. Как обычно, я выбрала Нила, потому что он, безусловно, был самым чистым. На самом деле в его голове я чувствовала себя довольно комфортно. Более комфортно, чем в любой другой, в которой была.
– Ладно, ребята, нам нужно выяснить, что здесь происходит. Необходимо подвести итоги и решить, что делать.
– Во-первых, нас послали сюда, чтобы выследить неизвестного монстра.
– Во-вторых, я сильно подозреваю, что он на самом деле где-то рядом.
– В-третьих, с тех пор как прибыли, мы не раз обыскивали окрестности и не заметили ни единого следа.
– В-четвертых, продолжают происходить дерьмовые случайности. По отдельности каждый инцидент можно рассматривать как невезение. В целом же, все определенно не так.
– Есть какие-нибудь мысли, ха?
Это именно тот момент, когда требуется мой вклад? Я – всего лишь психолог, так почему же все смотрят на меня? Пьер, может, и безжалостный засранец, но он не дурак. У меня отчетливое ощущение, что он знает гораздо больше, чем говорит нам. И все же, они явно от меня чего-то ждут. Думай, Нил.
– Ладно, я согласен с Пьером. Монстр где-то рядом. Скорее всего, он стал причиной несчастий, что продолжают с нами происходить. Мы обыскали весь город, но ничего не нашли. Вопрос в том, почему?
– Очевидно, он знает, где мы будем его искать, – замечает парень со шрамом – Антонио-не-зови-меня-Тони.
Мне нужно об этом спросить, и надеюсь, что переживу вопрос в целости и сохранности.
– Антонио, откуда у тебя эти шрамы?
– Какое это имеет отношение к чему-либо?
Его тон был оборонительным, но, по крайней мере, не стал агрессивным.
– Уважь меня.
– Шрамы от ожогов.
– С тех пор у тебя – фобия огня?
– Ммм... да, немного, да.
– Тебя она сильно беспокоит?
– Никогда так сильно, как сегодня.
– Хорошо. Итак, по стечению обстоятельств, мы охотимся на какого-то монстра, и твоя фобия впервые проявилась полностью?
– Подожди-ка, – перебивает меня Пьер. – Это означает, что монстр вызвал у Антонио фобию огня, так ведь? Ведь огня нигде не было. С чем, черт возьми, мы здесь столкнулись?
Я хочу сказать: «сам ответь», но прикусываю язык.
– Он просто с нами играет, – замечает кто-то, в то время как Антонио одновременно судорожно крестится, и у него подергиваются глаза, а Бенни начинает свою рутину с магазином.
Я оборачиваюсь. Это сказал Павел, молчаливый чех. Он интересен тем, что я не видел у него никаких тиков или суеверного поведения. Пока что.
– Прекрати это дерьмо, Павел. Оно не поможет.
Пьер пытается их успокоить, но это бесполезно. Эти парни чертовские параноики. Вероятно, я мог бы десятилетиями писать книги об этой группе и все равно находить совершенно новые синдромы.
Переписка моей жены с подругой --НАБРОСКИ 