Шлюха Каприс посмотрела на свою грудь. Я мог бы сказать, что они ей понравились. Держу пари, она думала, что ее сиськи все еще были единственной вещью, которой она могла гордиться. Не знаю почему, но я был рад, что никто их не облажал. Они были наполовину покрыты пеной. Они блестели в мыльной воде. Я начал возбуждаться.
Она вроде как посмотрела на меня, будучи шлюхой, она была приучена никому не смотреть в глаза. Она пробормотала:
— Наверное, я немного удивлена, что никто не заставил меня сделать грудь. Пара моих менеджеров...
Я перебил:
— Ты имеешь в виду своих сутенеров.
Она посмотрела вниз на воду:
— Да, сутенеры, они думали, что у меня должны быть большие сиськи, но я думаю, что мне всегда удавалось отговорить их от этого. Честно говоря, их, похоже, это не слишком волновало. В основном до последних двух лет меня использовали как разогревающую.
— Разогревающую?
Каприс объяснила:
— Когда-то я была хорошенькой. Я должна была возбуждать мужчин, чтобы, когда они шли к более опытным женщинам, они были более возбуждены. Таким образом, мы быстрее избавлялись от них и переходили к следующим.
Я подумал об этом:
— Ты была чем-то вроде разминки.
Она посмотрела на меня печальными глазами, взгляд, вероятно, был непреднамеренным, но она, вероятно, думала, что я подумаю, что это уловка. Она сказала мне:
— Когда-то я была молодой и красивой, мужчины постарше тянулись ко мне. Настоящие большие сиськи не привлекали пожилых мужчин. Поэтому мне никогда не покупали грудные импланты.
Я мог сказать, что она пыталась быть честной, чтобы я не был так груб с ней позже. Я думаю, ей потребуется некоторое время, чтобы понять, что я не причиню ей вреда. Полагаю, я мог бы рассказать ей, но сомневался, что она мне поверит.
Она сказала мне:
— Послушай, я говорю тебе правду.
Я слушал, но мог поверить только половине того, что она сказала. Я служил в армии и знал, в чем дело. Когда я осторожно вытирал ее грудь и живот, я сказал:
— Расскажи мне что было потом.
Она начала:
— Я стала старше. Меня передавали от сутенера к сутенеру. С тех пор как я потеряла свою внешность и потеряла всякую реальную ценность, один парень сказал, что, по его мнению, большие сиськи на мне - пустая трата денег.
К тому времени я уже мыл ее бедра. Я держался подальше от ее задницы и влагалища. У меня был жаркий стояк, и последнее, чего я хотел, это заняться сексом с этой шлюхой. Я понятия не имел, какими болезнями она болела, и просто не хотел рисковать. Я спросил:
— Сколько у тебя было сутенеров?
Каприс ответила:
— Я сбилась со счета. Последние три года они часто менялись. Они становились злее по мере того, как я становилась старше.
— Ты хочешь сказать, что некоторые из них были милыми?
— Нет, на самом деле не очень приятно, я думаю, я имею в виду, когда я была моложе и красивее, они изо всех сил старались заставить меня вести себя так, как будто мне нравилось то, что я делала. Иногда это было забавно. Чем старше я становилась, тем труднее было притворяться. Наверное, я стала такой, какая я есть сейчас.
Я спросил:
— Сколько тебе сейчас лет?
Она бросила на меня подозрительный взгляд и не ответила:
— Твой племянник сказал, что ты фермер.
— Это верно.
— Ты не сутенер?
— Вряд ли.
— Значит, ты тот, кого большинство людей назвали бы Джоном, просто глупый парень, ожидающий, когда его ограбят. Я не могу вспомнить, когда моя работа не заключалась в том, чтобы находить способы получать деньги от таких парней, как ты,
Ну и прикольнулись 