я делала это либо своим телом, либо с помощью какого-нибудь трюка. Ты хочешь, чтобы я была честена?
Я кивнул:
— Честность - лучшая политика.
Каприс, должно быть, пожалела меня. Полагаю, она решила, что я понятия не имею. И все же она в значительной степени помнила большую часть того, что произошло прошлой ночью. Я думаю, она поняла, что я, вероятно, спас ей жизнь. Она сказала мне так:
— Послушай, ты, наверное, спас мне жизнь прошлой ночью, так что, думаю, я тебе кое-что должна. Но, честно говоря, если ты будешь держать меня рядом, я закончу тем, что что-нибудь украду у тебя.
Я пропустил ее комментарий:
— Ты довольно избитая. Я удивлен, что ты можешь вообще сидеть здесь и разговаривать. Я бы хотел смазать твои раны какой-нибудь мазью. Тебя это устраивает?
Она посмотрела на меня, как на дурака:
— У меня были побои и похуже. Она сделала паузу, затем добавила: Ты не слышал, что я сказала, не так ли?
Я начал помогать ей встать в ванне:
— Мазь "Неоспорин" подойдёт?
Она встала с моей помощью:
— Ты не понимаешь, спасибо, что помог мне прошлой ночью, но для тебя я плохое приобретение.
Я проигнорировал ее:
— Я собираюсь вытереть тебя насухо, затем нанеси немного Неоспорина. У меня есть несколько чистых боксеров и как насчет большой футболки?
Она стояла неподвижно, пока я вытирал ее насухо:
— Твой племянник сказал, что тебя зовут Кайден...
Я перебил её:
— Это верно.
— Послушай, Кайден, спасибо за помощь прошлой ночью, спасибо за ванну, спасибо за Неоспорин, но, если ты будешь умным, ты купишь мне какую-нибудь одежду и позволишь мне уйти.
Я закончил вытирать ее досуха и начал с Неоспорина. Одна или две раны все еще были открыты. На всех местах, где побывал ремень, остались довольно уродливые рваные раны. Я был так осторожен, как только мог. Я прокомментировал:
— У тебя пара уродливых татуировок.
Бьюсь об заклад, она ненавидела татуировки на своем теле, я полагаю, она знала, что они помечали ее как мясо, а не как человека, но она и была просто куском мяса. Я знал, что она хотела, чтобы я отослал ее подальше, прежде чем у нее появится шанс причинить мне боль. Она сказала примерно то, что я предполагал, что она скажет:
— Они мои, и они мне нравятся.
Я должен был что-то сказать по этому поводу:
— Ну, некоторые из них мне не нравятся, и я собираюсь снять их лазером.
Она закатила глаза, я думаю, она решила рискнуть:
— Ты действительно этого не понимаешь. Я гребаная шлюха!
Я рассмеялся. Признаюсь, мой смех звучал нервно. Я подумал, что это было интересно:
— Да, ты шлюха, но ты моя шлюха, а у моих шлюх нет непристойных татуировок.
Эта женщина, честно говоря, не хотела причинять мне боль. Она сказала:
— Ты всё-таки не понимаешь, чем рискуешь.
Впервые я хорошо рассмотрел ее рот. Я повысил свой самый строгий голос, я знал, что она прислушается к такому голосу:
— Открой рот.
Она была ошеломлена и тут же вернулась в ставшую для нее привычной роль.
— Она открыла рот.
Я взял большой и указательный пальцы правой руки и оттянул ее нижнюю губу вниз:
— У тебя плохие зубы. У тебя пара выбитых зубов. Что случилось?
Она закрыла рот, чуть не укусив меня за большой палец, затем она ответила:
— Меня ударили пару раз.
Я ответил:
— Нам придется их починить. Затем я добавил: Я вижу, у тебя проколот язык. Открой рот пошире и высунь язык.
— Что ты собираешься делать, - спросила она?
— Я собираюсь удалить этот шип. Когда я решу, что ты можешь уйти, я верну его.
пригласили гостя 