против света, потом вспомнила, как девочки прикрывали глаза, и усилием воли заставила себя опустить руку. Я шагнула вперед. Я старалась выглядеть сексуально, хотя чувствовала себя неловко, выпятив грудь, и стеснялась каждого своего шага.
Усилители находились рядом со сценой, поэтому голос диктора был болезненно громким, когда он быстро говорил по-китайски. В темноте за прожекторами я могла различить лишь смутные очертания. Похоже, участники торгов группировались вокруг столов. В зале загорелись красные огни. Из слов диктора я поняла, что это люди, делающие ставки на меня, которые еще не достигли моей резервной ставки.
Я подумала было посмотреть на экран, но там было слишком трудно разобрать, какова моя резервная цена. Я мог только стоять и позировать, пока диктор объявлял новые ставки.
Затем мигающие в темноте огоньки стали загораться зеленым. Один, затем два и три почти сразу. Наконец, четвертый подмигнул зеленым. Мне стало плохо, когда я поняла, что это были участники торгов, давшие резервную ставку. Я получила их больше, чем все остальные девушки, которых я видела. Мне придется "представить" себя или, что еще хуже, "познакомиться" с четырьмя отдельными претендентами.
Я была в оцепенении, когда кто-то уводил меня со сцены. Арабский мужчина в наушниках передал мне в руки бутылку холодной воды. Азиатская женщина подправила мне макияж. Фуад появился рядом со мной и, наклонившись к моему плечу, тихо прошептал: — Через несколько минут ты увидишь своего первого претендента. Я засеку для тебя время возле его номера. Ты должна делать все, что он попросит, в течение того времени, пока он будет тебя "осматривать". Ты поняла?
— Что он попросит меня сделать?
Фуад посмотрел на меня.
— Думаю, я ясно выразился. Сделай что бы он ни попросил, Эмили, или будет серьезное наказание. — Его ледяное выражение лица мгновенно сменилось улыбкой. — Ты привлекла много внимания. Я думаю, некоторые из мужчин узнали тебя по твоим репортажам на телевидении. Это редкость, когда у нас на аукционе предлагается знаменитость.
— Я понимаю, — сказала я, хотя даже сейчас я не могу представить, что у них были другие знаменитости. Фуад не дал мне много времени на раздумья. Он хотел, чтобы я переоделась в купальник. Насколько голой я чувствовала себя, когда моя грудь была обнажена, настолько еще более голой я чувствовала себя, когда она едва прикрывалась топом бикини, а моя упругая, круглая попка "поглощала" трусики-стринги.
— Надень туфли на каблуках, — сказал Фуад. — Когда ты в них, твоя попка выглядит особенно красиво.
Фуад и охранник вывели меня через кухню к небольшой группе апартаментов на первом этаже, отведенных для участников торгов, чтобы я могла "насладить" их своим обществом. Когда меня провели в первую из этих комнат, мой желудок сжался в комок.
На двери печатными буквами было написано "ZHAO". Это был первый из моих четырех претендентов. Я легонько постучала в дверь, прямо под табличкой. Дверь быстро открылась, и, к моему удивлению, меня встретила строгая, но привлекательная азиатская женщина. Она была средних лет и одета в традиционное китайское платье из розового шелка, расшитое алыми и золотыми узорами животных. Ее черные волосы были собраны в плетеные кольца, которые торчали из ее головы почти как уши. В ее волосы были вплетены нити золотых украшений.
— Войдите, — сказала она, с явным интересом смотря на за моё тело, когда я шагнула в номер.
Мы были не одни. На диване из белой кожи сидел китаец в безупречном черном традиционном китайском костюме. Он был старше женщины, пожалуй, на десяток лет. Она перешла на его сторону и села на диван. Они оба с интересом рассматривали меня.
Запретный плод 